Факундо

Однако то, что представлялось поначалу ясным планом создания новой страны, новой нации и новой культуры, вскоре обернулось хаосом смут и столкновений между враждебными социально-духовными и политическими течениями. Процесс этот, осмыслению которого Сармьенто уделяет много внимания в своей книге, был характерен для всей Испанской Америки. Повсюду, где раньше, где позже, социальные силы, вдохновлявшиеся идеями Просвещения, идеалами американской революции 1776 г. и Великой французской революции 1789 г. и ориентировавшиеся па европейский образец республиканского, светского и либерального общества, должны были столкнуться с феодально-консервативными силами, сторонниками патриархальных порядков, общественных, идеологических и культурных форм, сложившихся в колониальный период. В Аргентине так называемый «период анархии» начинается еще в ходе освободительной войны, в 1820 г., но до середины 20-х годов «Поколение Мая», аргентинские радикалы-унитарии, т. е. сторонники централизованной республики со столицей в Буэнос-Айресе, удерживают инициативу в своих руках. Унитарии во главе с Б. Ривадавиа создают нового типа экономические и культурные учреждения, национальный банк, проводят церковную реформу, созывают национальный конгресс, в 1826 г. провозглашающий создание единой Аргентинской Республики. Но так и не объединившись, страна раскалывается на враждующие и соперничающие провинции, во главе которых стоят каудильо — богатые помещики-скотоводы. Возникший па основе феодального землепользования и экстенсивного пастбищного скотоводства и соответствующих социальных отношений и патриархальных культурно-идеологических форм, каудильизм на десятилетия становится важнейшим фактором общественной жизни.

Феномен каудильизма и является одним из основных объектов анализа в книге Сармьенто, который ясно показывает, что за вопросом, вызывавшим основные раздоры, — быть ли стране централизованным, унитарным государством или федеративным объединением провинций — скрывались глубочайшие противоречия, связанные с выбором пути социально-экономического и политического развития на основе новой, буржуазной, или на основе старой, феодально-консервативной. В 1827 г. консервативные силы добиваются отставки Б. Ривадавиа с президентского поста, и начинается продолжающийся до середины 30-х годов период открытых и бурных столкновений между унитариями и федералистами; борьба идет с переменным успехом, создаются и распадаются временные союзы провинций.

Именно в этот период и выдвигается на авансцену каудильо Хуан Факундо Кирога, типичное порождение патриархальной провинции, сын аргентинской пампы, чья вольница, рекрутируемая из степняков-гаучо, батраков и мелких собственников, проходит почти по всей стране под знаменем, на котором начертано «Религия или смерть». Характерность фигуры Факундо, как и некоторые другие обстоятельства, о которых будет сказано, предопределили выбор его в качестве основного героя книги. Пользовавшийся огромной популярностью среди гаучо, Факундо начинает вызывать опасения у других каудильо, претендентов на губернаторское или президентское кресло, и идущий к власти помещик-скотовод, каудильо провинции Буэнос-Айрес Хуан Мануэль де Росас с помощью союзников в 1835 г. убирает его со своего пути и становится фактическим диктатором своей страны. Поэтому Росас становится вторым, едва ли не равноправным действующим лицом книги, более того, по сути, сокрытой главной ее фигурой, к которой приковано внимание Сармьенто.

Сохраняя внешние формы республиканского правления, Росас сам наделяет себя «Всей Полнотой Общественной Власти», сам провозглашает себя «Славным Реставратором Законов» и объявляет войну не на жизнь, а на смерть всему, что связано с наследием Майской революции. Уничтожаются экономические и политические нововведения унитариев, избивается либеральная интеллигенция, упраздняются новые очаги культуры. Эти события и находятся в центре внимания Сармьенто, который дает блистательный и необыкновенно ясный и четкий для своего времени, хотя, естественно, ограниченный представлениями эпохи, анализ их социально- экономической и политической природы и одновременно воссоздает, показывает их.

Объективность и глубина анализа в немалой степени были обусловлены тем, что позиция Сармьенто позволяла ему подняться над двумя боровшимися партиями. Дело в том, что, будучи по своим убеждениям унитарием, горячим защитником наследия Майской революции, Сармьенто все-таки принадлежал уже к иному поколению формировавшейся аргентинской интеллигенции, которое критически оценивало деятельность своих предшественников. Более того, и интеллектуальные искания, и политическая практика вскоре вывели Сармьенто за пределы представлений его поколения, хотя всеми своими истоками он связан именно с ним.