Фальшивая свадьба (СИ)

Девка старается, делает все умело, но у меня в штанах — полный штиль. Только что стояло так, что больно было, а теперь вот — как будто я сраный импотент.

Шлюха накрывает пах ладошкой, мягко улыбается. Наверняка ей и с таким приходится справляться.

Охереть, докатился — сижу в випке, как какой-то старый дегенерат, у которого даже член не стоит.

Пиздец, Серебряков. Дожил.

Однако только мысль в сторону Ивы заставляет мой пах ожить. Девка, конечно, принимает на свой счет, улыбается шире, а я лишь выдыхаю сквозь зубы.

Охуеть просто. Кто бы узнал, засмеял бы.

И в этот момент мой телефон взрывается звонком. Собираюсь проигнорировать, но запоздало соображаю, что это сын, судя по мелодии.

Черт подери. Если этот щенок куда-то влез, и вместо того, чтобы отжарить эту девку, я вынужден буду разгребать его дерьмо, то…

— Бать, прости, что дергаю, но у нас тут пиздец, — взволнованно говорит Макс.

Девочка между тем, решив продолжать, забирается ко мне на колени. Я впервые планирую послать своего отпрыска по известному адресу — в конце концов, парни из охраны за ним присмотрят, где бы он ни был. А пару часов, пока я не спущу пар, с ним ничего не случится.

— Тут Ива заперлась в ванной, — добавляет он торопливо. — Не отвечает и дверь не открывает.

Твою же мать…

22 Ива

Когда муж уходит, я оседаю на пол, тупо смотря перед собой какое-то время. Что он там говорил? Пожалею?

Я уже жалею. Жалею, что поверила, что придумала себе что-то. Жалею, что вообще пошла в тот в клуб!

Будь проклят отец и все эти его идеи! Да и пусть бы его шантажировали тем видео!

Ян в очередной раз отказал мне. Не знаю, почему, но я была уверена — в этот раз он не уйдет.

Дура. Какая же я дура…

В гулкой тишине квартиры я особенно остро ощущаю свое одиночество. Никого рядом.

Абсолютно никого.

Каждый, кого я считала близким человеком, к кому тянулась и с кем хотела быть рядом, меня оттолкнул или предал.

Вот такой вот незавидный итог двадцати лет жизни.

В памяти всплывают слова тети. Каждое будто выжжено во мне.

Они старались… Старались…

Господи, бедная моя мама! Как же ей было больно! Она же так верила обоим. Вспоминаю, как любила семейные вечера, когда к нам приезжала тетя. Мы собирались за одним столом — отец тогда обязательно возвращался пораньше, даже если был очень занят на работе.

Я думала, потому что тоже ценил семейные традиции. А выходит, просто хотел лишний раз увидеть свою любовницу.

Сколько раз я натыкалась на Аню рядом с кабинетом отца за последние дни, но ни разу мне не пришло в голову, что они…

Захлебываюсь рыданиями. Глухими. Беззвучными.

Боль раздирает, мешает дышать. Все предали меня. Все…

Поднимаюсь на ноги, подхожу к столу и, не раздумывая, делаю еще несколько глотков прямо из бутылки. Хочу анестезию. Хочу перестать чувствовать.

Хочу просто перестать все это…

Я настолько оглушена, что не замечаю хлопка двери. Так и сижу, одурманенная болью.

— Ого, винишко, — присвистывает Макс.

Медленно поднимаю на него взгляд. Сын моего мужа хмурится.

— Эй, ты чего? Что-то случилось?

У меня лишь нервный смешок вырывается в ответ. Как ему объяснить? Оголить душу? А зачем?

— Ива, ты чего? А отец где?

— Ушел. По делам. У него же их полно, — снова не могу удержаться от едкого замечания.

— Ну, давай тогда повеселимся сами, — фыркает он.

Чего-то такого я от него и жду. И, может быть, это не самый плохой варинат — оставаться одной и скулить от боли я тоже не хочу. Но пока не понимаю, как перебороть то, что живет во мне.

Не могу просто перестать вспоминать, не могу заткнуть голос тети в ушах.

Так и слышу на перемотке, как они пытались удержаться, как обманывали маму, как она признается, что из-за них она умерла.

— Вина хочешь? — предлагаю ему.

Макс кривится и уходит из кухни. Но лишь для того, чтобы вернуться с бутылкой виски и двумя бокалами.

— Вот это получше будет, — заявляет он, ухмыляясь.

— Тебе отец шею за это не намылит? — спрашиваю, наблюдая, как ловко парень разливает янтарный напиток.

— Мне? С чего бы? — нагло улыбается он. Подмигивает. — Забыла, что я самостоятельный парень?

— Тебе еще нет восемнадцати, — напоминаю, осаживая нахала.

И естественно, тот ожидаемо бычит.

— И что? Тебе, вон, есть, и сильно это тебе помогло? Сидишь тут в одиночестве, винишко глушишь.

— Может, у меня есть повод.

— Например?

Я тут же жалею, что вообще огрызаться стала. Повелась на провокацию. Не впервые уже замечаю, что Макс часто тупо косит под дурачка. Слишком уж прикольный у него взгляд.

— Отец в больницу попал с инфарктом, — выбираю максимально нейтральную причину.

Максим перестает скалиться. Кивает сдержанно.

— Сочувствую. Но уверен, он — мужик крепкий. Вроде бы батя про него так говорил. Выкарабкается.

Наверное, надо бы согласиться, пожелать папе именно выздоровления и прочего. Но у меня нет на это никаких моральных сил.

Мне снова больно. Снова перед глазами, как он сидит на диване, а верхом на нем — тетя.

За что они так? Почему? Почему не признаться во всем честно?

Зачем врать? Зачем предавать?

Я никогда не пойму этого. Никогда…