Фальшивые червонцы

После краха врангелевской авантюры Архипов бежал в горы. Сколотил там банду из отъявленных белогвардейских недобитков, разбойничал на дорогах, спалил сельсовет и школу неподалеку от Алушты, с изощренной жестокостью казнив тамошних коммунистов. После этого пытался скрыться в Турцию, организовал вооруженное нападение на рыбачью шхуну, промышлявшую кефаль в прибрежных водах. В перестрелке с чоновцами был ранен, бежать сумел в самую последнюю минуту. Проще говоря, это — матерый контрреволюционер, убийца, социально опасная личность, и в случае задержания должен быть немедленно этапирован в Симферополь для предания суду на месте совершенных злодейств.

Еще более неожиданно выглядели материалы, доставленные фельдъегерской связью с Волховстроя.

Сообщник врангелевского подполковника, как точно установлено местными товарищами, является командиром взвода охраны Василием Меркуловым. Уроженец Ленинграда, прапорщик военного времени, в войсках ВЧК — ОГПУ служит третий год. У красноармейцев пользуется авторитетом, в предосудительных поступках не замечен. Взводу его доверяются важнейшие объекты Волховстроя.

Увы, в беспокойных чекистских буднях нередко случается этакое нагромождение сплошных неожиданностей. Важней всего в подобной ситуации сохранить выдержку, хладнокровие. И еще, пожалуй, способность из собственных упущений извлечь правильные выводы. Вот тогда, смотришь, и пойдет на убыль черная полоса неприятностей и дождешься наконец-то истинного успеха.

Были предприняты энергичные меры к немедленному розыску бежавшего врангелевца. Исчез он в Ленинграде и, надо думать, далеко уйти не успел.

Оперативные группы чекистов перекрыли все вокзалы, пригородные железнодорожные станции, ночлежные дома, воровские хазы и притоны. У работников милиции и угрозыска появились подробные описания примет Архипова.

Несколько проще было разобраться с его знакомцем на Волховстрое. На сей счет местным товарищам следовало руководствоваться четкой инструкцией Петра Адамовича: интереса своего ни в коем случае не обнаруживать, держаться по возможности в тени, но каждый шаг Василия Меркулова взять под неослабный контроль.

Спустя два дня, в студеное январское воскресенье, комвзвода Меркулов собрался на побывку в Ленинград. Подал рапорт по команде, сослался на неотложные семейные обстоятельства и, выписав в штабе батальона увольнительную, приобрел плацкартный билет на ночной вологодский поезд.

Известие об этом, признаться, обрадовало Каруся. Почему-то он был уверен, что Василий Меркулов непременно выведет на след беглеца, и заранее предвкушал, как развернутся дальнейшие события.

Но получилось все по-другому — и неожиданнее, и, главное, значительно перспективней. Так уж устроена жизнь — нельзя вогнать ее в жесткие рамки загодя заготовленной схемы, распорядится она на свой вкус.

С вокзала Василий Меркулов отправился пешочком на Стремянную улицу, в холостяцкую свою берлогу. До середины дня отсыпался, приводил себя в порядок, а в третьем часу, зябко поеживаясь, вышел из дому.

Не в холодной казенной шинельке на рыбьем меху и не в буденовке, а заправским щеголем. В дорогой енотовой шубе, в высокой бобровой шапке, лихо сдвинутой набекрень. И походочка была у него отнюдь не строевая, неторопливая. Повстречались бы с ним красноармейцы его взвода и наверняка не узнали бы своего бравого командира.

Около пяти часов вечера, нагулявшись досыта, франтоватый отпускник завернул в кавказский ресторанчик «Старый Тифлис», расположенный неподалеку от шумной Сенной площади. Снисходительным барским жестом поприветствовал бородатого швейцара, услужливо подхватившего его шубу и бобровую шапку, с удовольствием оглядел себя в массивном зеркале, рядом с которым возвышалось чучело огромного медведя. Чувствовалось, что в «Старом Тифлисе» Василий Меркулов не впервой и порядки здешней ресторации хорошо ему известны.

Местечко в жарко натопленном зале комвзвода облюбовал укромное — за отгораживающими от любопытных взоров чахлыми ресторанными пальмами, в дальнем уголочке.

Сациви, шашлычок по-карски и осетринку на вертеле заказывал с толком, не торопясь, как подобает истинному ценителю и знатоку восточной кухни. Надлежащим образом распорядившись и отослав официанта, вынул из жилетного кармана золотые часы, щелкнул массивной крышкой, чуть заметно скосив глаз в сторону входной двери.

Спустя десять минут в «Старый Тифлис» пожаловал новый гость. Это был высокий и слегка сутуловатый мужчина неопределенного возраста. В наглухо застегнутом морском кителе и в брюках, заправленных в дорогие фетровые бурки. Выправка у него была несомненно офицерская, военная.

Свободных мест в ресторанчике хватало, обеденная пора едва началась. Несмотря на это, новому гостю приглянулся столик за пальмами, занятый Василием Меркуловым. Учтиво попросив разрешения составить компанию, он уселся и подозвал официанта.

Чересчур оживленный разговор между случайными сотрапезниками показался бы, наверно, подозрительным. Да и не было, похоже, никакого разговора, кроме отдельных фраз и замечаний, которыми они вполголоса обменялись.