Фант на счастье

Ну, и Мишаня. Тот бы с бомжами знаться не стал. Другой уровень. А вот с этими – знался. И вину свою чувствовал, это было понятно. Хоть и не караулил Оксану, на этих двоих положился: на Сутулого и Жорика.

Толик пососал ранку на костяшке. Железный привкус растекся по языку, захотелось сплюнуть, но парень проглотил. Переглянулся с Пашкой, кивнул на его немой вопрос. Михеев заметно расслабился и шумно выдохнул, словно все это время, пока Толик отсутствовал, не дышал. Понятно, в общем-то.

Все смотрели на Толика с ожиданием, словно признавали право решать и приговаривать. А он – не знал, что делать. Вроде бы эти два дебила, решивших подзаработать, сейчас окончательно протрезвели и поняли, что сделали что-то не то. На Мишаню же зла держать вообще не хочется. В конце концов, земля совершенно случайно оказалась круглой, а мир тесным.

– Ты, это, может, разойдемся? – подал голос сутулый.

– Во-о-от, – Жорик принялся выгребать из карманов мелочевку, мятые купюры. – Мы н-на с-с-спиртное по-по-потратили, н-но ве-ве-вернем, – он заикался, и не понять, всегда, или так страх наказания подействовал.

– Чего это вернем! – хорохорился сутулый. – Она сама дала, своими руками, заказала – мы сделали. Мне похрену! – он смачно проматерился, но за всеми его словами тоже таилось осознание неправильности своих поступков, какое-то скрытое раскаяние.

Мишаня молчал, вздыхал, как раненый лось, смотрел исподлобья. За происходящее на барже он в ответе не был. Подумаешь, подсек девчонку, отвлек, довез – дело маленькое. Знал бы, что так все обернется – даже связываться не стал. Это все он уже не раз проговорил Толику. И еще умолял не рассказывать Веронике – боялся ее, пожалуй, больше полиции.

– Та-ак, – выдохнул Толик, и долбанул по приборной панели. – Заткнулись оба! Кто договаривался? У кого телефон Ольховской?

– Ч-чей т-т-телефон? – завис Жорик.

– Янкин, – перевел сквозь зубы Пашка.

– У меня, – признался сутулый.

– Звони.

– И что сказать?

– Скажи, что проблема возникла. Что девушка умерла, – Толик сузил глаза. – Плохо ей стало. Внезапно.

Представлять, что такое могло произойти на самом деле, было страшно. Легче относиться, как к чему-то гипотетическому, но все равно по затылку забегали мурашки, будто внезапно пронесся ветер.

Сутулый вытащил мобильник. С минуту пялился на экран, ничего не делая, только шмыгая. Потом набрал номер.

– Янк, тут, кароч, плохо все… Ну, все… Решать чё-то надо… Загнулась твоя чика…

Ольховская орала так, что сутулый даже отставил трубку. Но Толик все равно показал включить громкую связь, и включил диктофон.

– Вы дебилы совсем? – разорялась Янка. – Вы чего там сделали? Я говорила только припугнуть. Подержать там до завтра, чтобы в штаны наложила! Сказать, чтобы к Михееву больше не совалась!

Пашка непроизвольно сжал кулаки, но промолчал. Хотя Толик в общем, не удивился – чего тот ждал-то. Ольховская всегда была безбашенной – это не секрет. И с компаниями водилась всякими.

– Ну, мы, ничего, – послушно доигрывал свою роль сутулый. – Это она… Мы же думали, чика, как чика…

Янка выругалась.

– Ты идиот, Зяма! Я знать тебя больше не хочу! Сами выпутывайтесь! Я ничего не знаю, эту Антипину сегодня видеть не видела! – и отключилась.

Сутулый сник, захлопал глазами, оценив весь возможный масштаб того, во что они могли влипнуть. Толик буквально считывал все это у него на лице.

Жорик сидел на полу и беспрерывно мотал головой, похоже, нервишки у него были ни к черту. Мишаня тоже выглядел, как в воду опущенным.

– Запись у меня, – Толик нажал на play и дал прослушать несколько секунд ора Ольховской. – Еще подойдете к Оксане ближе, чем на пять метров – уроем вдвоем с Пашей, даже Ярика звать не станем. Ферштеен?10

– Чего? – спросил сутулый.

– Понятно, спрашиваю?

– Толь, мы, правда, – взял слово Мишаня, – даже как-то и не подумали. Просто она платила. Сказала, мол, девка одна парня увела, надо наказать.

Да, все это Толик уже слышал. После четырех пар. Когда принял приглашение Габриэль снова потусоваться на даче и встретил довольного Мишаню. Тот во всех красках расписал, как они с друганами подзаработали. И было даже прикольно слушать, пока не стали концы сводиться с концами: кто, кого и как. Стало не весело, а противно.

И этот Ярослав… Хороший парень. Конкретный. Он уже самостоятельно поиски Оксаны развернул. Но лишних вопросов задавать не стал.

С ним бы подружиться. Но лучше не стоит. Что-то мешало представить, что они продолжают общаться дальше. Пожалуй, слегка задевало, что у него с Антипиной все супер, а у Толика – не вышло. Сложно.

Вот Пашка – да, проще. Поссорились-помирились. Если бы раньше знать, что у него на Антипину дыхалка сбивается, так и жили бы до сих пор тихо-мирно. Наверное. Во всяком случае, все было бы иначе.

Толик вышел из рубки. Полной грудью вдохнул запах реки. Услышал, как медленно выбираются Жорик, сутулый и Мишаня, но оглядываться не стал. Потом почувствовал за спиной Пашку.

– Я заявление в деканат на перевод на физкультурный написал.

– Зачем? – опешил Толик.

– Не мое это, психология ваша.

– Не поздно понял?

– Лучше поздно, чем совсем не понять.