Фантасмагория душ. Рассказы и стихи

– Осторожно! Не у себя в деревне. Размахивай так, когда будешь мух ловить! – зло проговорила дама с пышными формами, когда Свет, уходя, случайно задел рукой цепочку с кулоном из горного хрусталя.

Золотые колечки, сплетённые между собой, напряглись, поняв в последнее мгновение, что больше не придётся красоваться на в меру упитанной загорелой шее женщины.

«Щёлк», – и цепочка разорвалась, разжав золотистые пальцы.

– Лови, лови его! – закричали вслед падающему кулону множество колечек. Но горный хрусталик был неудержим.

– Блям! – И на плитки Приморского бульвара, где гуляла мадам, в разные стороны брызнули осколки некогда прекрасного украшения. Целое в один миг перестало существовать, разделившись на частности – никому не интересные хрустальные пылинки.

Кто куда разбежались ангелы, рванули в разные стороны демоны. Кулона Правды – их дома – больше не существовало. И только осенние жёлтые листья заботливо укрыли то место, где ранее были подмостки волшебного театра.

Гнев тётеньки с порывом первого холодного ветерка остыл. Вскоре она уехала к себе домой, оставив райский оазис скучать в одиночестве до следующего лета.

Заработав деньги в курортный сезон, продавцы кулонов свернули свои палатки. А Правда так и осталась не выясненной, но кому это было сейчас нужно?.. Ни-ко-му… И существовала ли она вообще, эта Правда? Неизвестно…

Пьяный

Не говорите мне, что я глупею пьяный,
Что я несу всё это время чушь.
Да просто грустью я по жизни обуянный
И становлюсь, похоже, неуклюж.

Я в точности похож на моряка при качке,

И брызги волн, как слёзы, на лице.
Я с регулярностью решаю по задачке:
А что в начале было, что – в конце?

Мне помнится: вначале был сосуд прозрачный –

В нём чистая вода из родника.
А взгляд на мир такой простой и однозначный,
И полная готовность для прыжка.

А что в конце? Сорокоградусная водка.

И огурец сиротский на столе.
Седая грустная облезлая бородка,
Потухший взор, повисший на стекле.

Троица

Мечтай! Никогда не забывай мечтать.

Как мечтал твой Бог, создавая тебя и всё вокруг для тебя.

Три закадычных друга лет двенадцати сидели на длинном бревне возле дома дяди Васи – местного фельдшера – и с хрустом уплетали чипсы, запивая их кока-колой. Треск от ломающихся под молодыми зубами тонких ломтиков высушенного картофеля стоял такой, что даже собаки из ближайших домов притихли, с тревогой поджав уши.

Коричневая шипучая жидкость иностранного производства с весело лопающимися пузырьками, проникая в желудки, растворяла всё на своём пути. Она напоминала горную речку, огибающую пороги и создающую водовороты, которые втягивали в себя скрытые от чужих глаз детские страхи.

Возникающие словно из-под земли водопады низвергающимися потоками выплёскивали наружу подростковые мечты о будущей счастливой жизни. Солнце, речка, летние каникулы не могли создать для друзей ничего другого, кроме как мираж прямой дороги с раскатанным зеркальным асфальтом, без колдобин и трещин. Будущее им представлялось увеселительной прогулкой по шоссе с односторонним движением, без регулировщиков, на один только зелёный свет.

«Катастрофически полезная» еда была куплена троицей в ближайшем сельском минимаркете, полки которого изобилием красочных упаковок напоминали скорее новогоднюю ёлку, чем магазин продуктов. Друзья не знали прошлого. Советский союз, перестройка, лихие девяностые смотрели на ребят лишь с фотографий старых пожелтевших газет, зачем-то связками хранимых на чердаках местных жителей. Может, их припрятали для розжига печки, да так и забыли, когда в деревню провели наконец-таки газ. А возможно, газеты хранили для сдачи в приёмные пункты, в надежде, что вернутся старые добрые времена обмена макулатуры на книги. Иногда брежневские годы на мгновение показывали нос в рассказах старших и тут же надолго прятались обратно в головы людей, живших в так называемый застойный период спокойного советского прошлого и хорошо его помнивших.

Сейчас всё было по-другому, а молодым любителям быстрого перекуса казалось, что окружающий мир был таким всегда. Разнообразные гаджеты, интернет, Wi-Fi, для них являлись чем-то незыблемым, вечным столпом, существовавшим в том или ином виде и при Петре Великом, и при Горбачёве. Хотя в расстановке периодов правления первого и второго государственных деятелей в хронологической последовательности им иной раз случалось ошибаться. Ничего страшного. Для пацанов это было непринципиально.