Фантасмагория душ. Рассказы и стихи

Осень, дождик, листопад.
Сырость, грязь, противно.
Настроение на спад.
Нету позитива.

Нет энергии в крови.

Нет в душе ромашек.
Посрывали упыри,
Даже стало страшно.

Страшно стало потому,

Что не видишь света.
Он, походу, ни к чему –
В этом часть секрета.

Осень, дождик, листопад.

Вечно так не будет.
И вернётся всë назад,
Бог нас всех рассудит.

Инно

Является ли Бог Богом только для нас одних, или ещё для кого-то?

А может быть, вера для других – это что-то чуждое и даже смешное?
Поэтому Всевышний, в знак благодарности, что мы не отвергаем его,
Оставил внутри нас душу, которая не поддаётся измерению
И является только нашей и ничьей больше…

Инопланетяне пришли за мной ночью, когда я мирно спал в постели, никого не трогая, не заводя умодробительные разговоры о смысле жизни и месте человека во Вселенной. Истошные и продолжительные крики о помощи, к сожалению, не разбудили мою жену, спящую в соседней комнате.

– Ира, Ира, а-а-а! – и так раза три подряд. Мои вопли утонули в геленджикской тишине, выплюнув на поверхность ржавые пятна страхов, почему-то пахнущие мазутом. Растекаясь по поверхности приморской черноты, кляксы множились, производя сами себя, пока не превратились в сплошной зеркальный оранжевый ковёр, от которого кроме ужаса веяло чем-то завораживающе-манящим.

Отражающая поверхность не остановилась на достигнутом, а заиграла всеми цветами радуги, будто бы незаметно подмигивая мне в ночи. Фамильярное поведение Зазеркалья обескураживало. Оно словно говорило – «Ты не бойся, дальше будет ещё интереснее».

Где-то на заднем фоне показались фигуры, похожие на человеческие, но точно не являющиеся таковыми. Они шли медленно, гуськом, шаг в шаг, не делая резких движений, почти не касаясь земли. Можно было подумать, что их связали невидимой верёвкой и долго муторно учили так ходить, оттачивая шаг на межгалактическом плацу. «Ааать-два, ааать-два!» – прапорщик-инопланетянин во время прошлой подготовки был суров и непреклонен, не обращая внимания на мозоли зелёных солдат. Так они и шли сейчас ко мне, вымуштрованные, не оглядываясь на посторонние шумы, задумчиво опустив головы вниз.

Собака во дворе, до этого истошно лаявшая на одиноких прохожих, притихла и забилась в будку. Она понимала, что с прилетевшими Инно ей не совладать. Укусы и грозные «гав-гавы» на них не действовали. Позвякивание собачьей цепью, как ладаном на цепочке, нисколечко не отпугнуло гостей. Видимо, ещё, к тому же, Бог отстранился от происходящих событий или просто был с зеленоватыми заодно.

Инопланетяне прошли мимо псины, не задев и клочка её серой пушистой шерсти. Затем они поднялись от земли метра на три, влетели в дом через закрытое окно и для начала направились в свою комнату…

Это было то виртуальное помещение, которое возникало сразу при прилёте Инно между комнатами моей и жены. Стены неким образом раздвигались и образовывали свободное пространство, впуская временных арендаторов. Для чего им были нужны дополнительные апартаменты в нашем доме, оставалось загадкой. Неужели жилищный вопрос был актуальным в том мире, откуда они прилетели?

Перед тем, как совершить похищение, Инно нужно было посовещаться, расставить все точки над «i», и наконец, просто проголосовать. Демократический подход к проблемам захвата людей, по-видимому, им был не чужд. Свобода слова, плюрализм мнений прокрались и в ряды наших внеземных братьев.

Но я участия в их посиделках не принимал, поэтому последствия четвёртого «Ира, Ира, а-а-а!» были такими же безрезультатными. А может, мне только казалось, что это был крик. И на самом деле я лишь открывал рот, а голосовые связки обволокла черноморская чернота, поставив глушилки на любой исходящий звук.

Оставалась последняя надежда, что мне всё это снится. Я на ночь переел или посмотрел дурацкий фантастический фильм, а Морфей из-за этого решил выдать на бис ночные кошмары.

Но индикатор реальности происходящих событий просто зашкаливал, уже намного превысив стопроцентную отметку. Стрелка циферблата выгнулась до упора вправо и испуганно затряслась, как тряслись мои поджилки.

Инно абсолютно не обращали на меня внимания, будто я был их полной собственностью. Благополучно подхватив под мышки моё обмякшее тело, они поволокли его в свой тарелочный корабль…