Фантастическая проза. Том 1. Монах на краю Земли

— Ты, отец Федор, сопли не распускай! И на жалость мою не дави! Одного пожалеем, а тысяча погибнет. И куда потом такую арифметику девать? Кто за нее ответит? Я? Ты?

Глава четырнадцатая Не все люди — сволочи

В Текутово мы поехали вчетвером, Востриков отпросился у капитана в город. Особого сопротивления мы не ожидали, тем более что фактор внезапности был все-таки на нашей стороне. Да и ехали мы в районный центр, там всегда можно было попросить помощи у местных органов.

Пчеловод Николай Иванович Лапин встретил нас спокойно.

Только пальцы побелели, которой он полы своей шляпы стиснул.

— Это какая-то ошибка, товарищи, — сказал он. — Я же практически у вас на глазах, да… И вы все видели, что коробка легкая была. Там ведь кроме пчел ничего и не было!

Скиба покивал.

— Хотелось бы верить, Николай Иванович, — сказал он. — Только как ты нам объяснишь тот факт, что ты уехал, а с тобой и место выхода передатчика в эфир сместилось. Аккурат в деревню Текутово, где ты медком балуешься. Можешь ты нам такой факт разъяснить?

— Ничего не понимаю, — убито сказал Лапин. — Послушайте, меня же здесь все знают, и на границе я….

— Знаем, — сказал капитан. — Все знаем, Николай Иванович. И про границу, и про дружков своих здешних. Ты мне по душам скажи, финны тебя вербанули? Или сразу на немцев работать стал? Ты пойми, времени у нас нет, время сейчас дорого стоит, за него человеческими жизнями уплачено!

Лапин сидел, закусив губу, и по лбу его катились крупные капли пота.

— Не в чем мне каяться, — сказал он. — И не шей мне, капитан, государственную измену, ты моей жизни ни черта не знаешь.

— Ну, почему же, — сказал капитан. — В пределах полученной справки… Ты ведь на границе под фамилией Арбенин служил? Как Лапиным стал?

— Кому надо, тот знает, — сказал Лапин и замкнулся, не отвечая ни на один вопрос.

Мы заперли его в камере районной милиции, капитан, как дознаватель, сам выписал постановление о задержании пчеловода. Что делать дальше, никто из нас не знал. Начальник районного НКВД — тучный пузатый мужик по фамилии Нехто, на котором гимнастерка женским платьем выглядела, предложил:

— Может, мои с ним поработают? И не таких обламывали!

Сам он был не местный, переведен был сюда из Подмосковья после большой предвоенной чистки органов, поэтому особой жалости к Лапину не испытывал. Заслуг его начальник не знал, в дружбе не состоял, а потому относился как к потенциальному врагу народа, которых он на своем веку повидал и великолепно знал, как такие дела белыми нитками шьются.

— Не надо, — отказался капитан Скиба, — мы сами.

И правильно сделал, потому что уже через час нас по телефону нашел в Текутово начальник особого отдела фронта и приказал немедленно освободить задержанного Лапина. Мат стоял такой, что стоявшему рядом начальнику местного НКВД было все прекрасно слышно. Я наблюдал, как на толстощеком лице его играют самые разнообразные выражения — облегчение от мысли, что он не ввязался в эту странную и явно грозящую неприятностями историю, злорадство, что все шишки достанутся капитану Скибе, который на взгляд Нехто отнесся к территориалам с некоторым высокомерием, беспокойство — ведь все произошло на вверенной ему территории и еще было не ясно, чем это обернется лично для него, и, наконец, облегчение, когда разговор закончился. Нехто инстинктивно придерживался в целом правильного армейского принципа — быть поближе к кухне и подальше от начальства.

— Мы в дерьме, славяне, — грустно сказал капитан, когда Лапин, коротко кивнув, вышел из здания НКВД. — Он — на коне и в белом, а мы по пояс в дерьме.

— Низко меряешь, командир, — мрачно сказал Дворников. — Не по пояс, по самую маковку.

— Что будем делать дальше?

— А чего это они за него так вступились? — недоуменно вскинулся Паша Дроздов.

Откуда нам было знать, что Лапина готовили в качестве резидента, в случае если немец придет в район? Такие вещи всегда были секретом за семью замками, с армейскими разнорабочими ими не делились.

В дверь кабинета постучали.

— Войдите, — недовольно рявкнул капитан Скиба.

В кабинет вошел пчеловод. Лицо у него по-прежнему было немного сонным и бесстрастным.

— Там ваш товарищ приехал, — сказал он. — С радистом.

Приехал в Текутово Востриков. С ним был молоденький радист с армейской радиостанцией «Север». К нашему удивлению, они сидели у дома Лапина, прямо у огорода, на котором зеленели домики ульев.

— Какого черта? — сказал Скиба.

— Одну минутку, командир, — во весь рот улыбнулся отец Федор. — Сейчас мы продемонстрируем тебе один фокус. Николай Иванович! Давай-ка еще разок!

Лапин прошел к одному из ульев, приподнял крышу улья и завозился внутри. Бесстрашный человек, я как представил себе, что сейчас его руку облепили пчелы, мне сразу стало не по себе.

В лежащих наушниках затрещала морзянка.

— Можете не сомневаться, — сказал отец Федор. — Одна из тех самых радиограмм.