Фантастическая проза. Том 1. Монах на краю Земли

То, что он нам рассказал, показалось фантастикой. Да и было фантастикой, пока мы не увидели всего своими глазами и не услышали треск морзянки в наушниках. Мысль эта пришла в голову Вострикову неожиданно. Скорее до нее могли додуматься мы с Дворниковым, но сообразил именно Востриков. Он как рассуждал: пчелка — Божья тварь. А все твари между собой как-то общаются. Как общаются пчелы? Он встретился с одним большим специалистом в области биологической радиосвязи, учеником Кажинского, того самого, который послужил прототипом героя романа Беляева «Властелин мира». Тарлыгин была фамилия ученого, который консультировал нашего отца Федора. Тот и подтвердил, что еще в конце двадцатых годов они с учителем и знаменитым дрессировщиком Дуровым осуществляли опыты, которые наглядно подтвердили, что агентом связи у ряда насекомых и даже более высокоорганизованных животных является электромагнитное излучение. Наряду с опытами, проводимыми непосредственно в лаборатории, сотрудники зоопсихологической лаборатория В. Л. Дурова систематически собирали материалы, свидетельствующие о наличии элементов биорадиосвязи также у различных животных, птиц и насекомых.

Теперь от догадки до разгадки тайны надо было сделать всего один маленький шаг: догадаться, что эпителиальные нервные волоски (волокна) органа обоняния играют роль микроантенн. Но могли ли эти антенны работать в диапазоне человеческих радиостанций? Консультант отца Федора категорично утверждал, что не могут. Но возможно, что тут как раз сыграли мутации внутри роя, ведь сам сбежавший от Лапина рой был выведен путем скрещивания двух видов пчел. Оказавшись в лесу рядом с источником радиосигналов, рой не только записал их в свою память, но и воспроизводил время от времени, когда пчелиная матка испытывала беспокойство.

— Так что, дядя Коля, — виновато сказал Востриков, — придется твоих пчелок того. Ну, сам понимаешь, сейчас людей не жалеют, обойдешься ты без этой семьи. Понимаешь?

— Я понимаю, — вздохнул пчеловод. — Вот бы еще ваш капитан понял, что не все люди сволочи! Пока ты там, Феденька, консультировался, меня тут шлепнуть могли, как германского шпиона.

— Не шлепнули же, — хмыкнул Скиба.

Но расстались они с Лапиным даже дружески. Наверное, тот свою молодость вспомнил, в свое время они в ЧК тоже не особо с подозреваемыми церемонились. А тут такая война!

Уже на обратном пути, когда мы стояли на развилке двух дорог, пропуская колонну лошадей, тянущих короткоствольные сорокапятки, Скиба задумчиво сказал:

— А пчелок, конечно, жалко. Интересные пчелки. Если бы не война, ими бы по-хорошему большим ученым заняться.

— А я так думаю, — сказал Дроздов. — Задача пчел — много хорошего меда давать. А радио в этом деле им баловаться вообще ни к чему.

— Чудак человек, — сказал ему на эти слова Дворников. — Одного твоя оперская башка не поймет: наука начинается там, где случаются необъяснимые чудеса. Вот эти чудеса наука всегда и старается объяснить, чтобы перевести их из разряда мистики или ирреальности в категорию вполне познаваемых вещей.

Глава пятнадцатая Таинственная батарея

Лето началось с дождей, но потом немного распогодилось.

На смородиновых кустах медленно набухали кисти зеленых ягод, на быстро просыхающих пригорках созревала первая земляника, запах ее бело-розовых цветков дурманил голову. С питанием стало немного лучше, но все равно его не хватало. Только землянику мы иной раз собирали не из голода, просто было приятно ощутить вкус ягод во рту и понять, что жизнь продолжается, что земля родит все, и только она способна спасти человека. Вы только представьте — синие небеса, нежаркое солнце, где-то в роще птицы поют. А ты ложишься на траву, смотришь в небеса, ощущая радость оттого, что жив, а во рту у тебя кисловатый привкус спелой земляники. Только после голодных месяцев зимнего окружения и голодных месяцев весны сорок второго, я вдруг ощутил, что это такое — земля! Земля, которая дает все: хлеб, витамины, жизнь, да наконец просто любовь и радость — проще говоря, все то, без чего невозможно существование человека на земле.

Когда постоянно хочется есть, любой разговор рано или поздно сворачивает на еду.

— Нет, ребята, — сказал Дворников. — Чтобы вы не говорили. А я помню, как кормили в довоенной «Астории». Отменная, скажу я вам, ресторация. И все строго. Уж если свиную отбивную несут, так будьте уверены, гарнирчик будет в полном ассортименте — и зеленый горошек, и картошечка фри, и свеколка с лучком. А сама отбивная скворчит, немедленного употребления требует. И главное — холодной водочки к ней. Тяпнешь рюмашечку, хамкнешь кусочек отбивной и гарнирчиком, гарнирчиком поверх лакировку положишь. Словно Господь Бог по душе протопает!