Фантастическая проза. Том 2. Младенцы Медника

Бафомет, сопя, перебирал программки и никак не мог сделать окончательный выбор. Ему хотелось всего и сразу.

— Надо же! — удивлялся он. — До этого даже у нас в Аду не додумались. Люблю порок во всех его проявлениях, моншер, а потому даже немного завидую тебе. И ладану подкурить можно? И дистиллированной святой водичкой побаловаться?

— Можно, — сказал Ибрас. — А как же!

— Давай в «Молотов-гараж», — принял решение Бафомет. — Давно среди молодежи не тусовался!

Глава седьмая

Бар «Молотов-гараж» представлял собой сложную конструкцию из стекла, бетона и металла. Располагался он в скверике напротив сумрачного и помпезного здания штаба Царицынского военного округа. С левой стороны белел фаллос памятника чекистам, справа возвышались готические здания времен сталинской славы, благополучно пережившие хрущевский переходной период к развитому социализму.

Вход в «Молотов-гараж» был бесплатным, а места в нем следовало захватывать с боем — видишь, что освободилось местечко, сразу его занимай и никаких угроз со стороны не слушай. Но у Ибраса в баре имелся человечек, которого демон выручил из затруднительной ситуации: переспал мужик с малолеткой, а родственники хай устроили, зоной стали грозить. Если бы не Ибрас, неизвестно, как дело бы повернулось. Человечек проворно поставил в углу зала дополнительный столик, пару стульев, принес четыре кружки пива — для разгона. Веселье в зале уже бушевало вовсю и, право же, почти не отличалось от шабаша в Преисподней.

Извивались в танце местные путанки, начинающие биксы, и просто любопытствующие, которые о пороке еще ничего толком не знали, но попробовать хотелось — аж глаза горели. Отрывались за пивом мрачные коротко стриженные вьюноши в кожаных штанах и кожаных же безрукавках, надетых на голое тело. Руки вьюношей украшали синеватые татуировки, глаза смотрели на окружающих без особого любопытства, скорее прицельно — на сколько выглядишь, братишка, и что у тебя в бумажнике, а то и просто в карманах? Прыгали бодрыми козликами прыщавые малолетки, которым ужасно хотелось казаться взрослыми, за сомнение в их причастности к клану большеньких, прыщавые запросто могли поставить сомневающегося на нож или попинать хорошей веселой компанией.

Порок, порок царил в «Молотов-гараже», облаками дыма восходил к железным балкам, на которых держалась крыша, расползался под столами серыми едва заметными тенями, длинными гибкими щупальцами пробовал отдельных посетителей: готов ли, созрел?

— Хорошо! — сказал Бафомет. — И песни душевные!

С маленькой эстрады, оккупированной несколькими лохматыми музыкантами, лилась песня. Впрочем, нет, сказать что она лилась, значило погрешить против истины. Хриплые вопли сопровождались лязгающими звуками электрогитар.

Здравствуй, милая Мальвина!
Здравствуй девочка-скотина,
Помнишь, как сдала меня ментам?

— Мальчики могли бы иметь успех в Аду, — одобрительно сказал Бафомет.

— Мальчики будут иметь успех в Аду, — уточнил Ибрас. — И довольно скоро. Колоться они уже начали, а пить да курить еще не прекращали.

— Будем надеяться, — потер лапы Бафомет.

Вокруг пили, спорили, ссорились и мирились, задевали друг друга, приставали к девицам — разношерстная толпа жила своей жизнью, лишь отдельные представители ее с удивлением поглядывали на двух немолодых уже мужиков, которых зачем-то занесло в молодежный вертеп. Самые нетерпеливые из представителей азербайджанской диаспоры уже строили свои торопливые и не совсем правильные выводы, поэтому не стоит удивляться, что на улице наших героев уже ожидали.

— Это самое… — наморщив узкий лоб, сказал представитель молодежного разбойного племени. — Мелочишкой не богаты? Пивка хочется!

— А сколько тебе нужно? — благодушно поинтересовался Бафомет.

— Все, — нагло сказал усатый юноша.

Разумеется, возмущенный бесцеремонным заявлением Бафомет предстал перед ним в своем истинном обличье. Нет, это надо было видеть! Джигиты со сдавленными воплями бросились врассыпную, когда из полутьмы на них насмешливо взглянула жуткая морда с козлиной бородой и извилистыми рогами. Домой джигиты добирались беспамятно.

Вызванные встревоженными родственниками врачи констатировали наличие у Самеда Мирзоева мании преследования, осложненной депрессивным состоянием. Лечение помогало плохо, еще и через четыре года после случившейся встречи, Самед Мирзоев кричал во сне и страдал постыдным для всякого джигита энурезом. Остальных участников событий нашли в Кавказских горах через восемь лет после случившегося инцидента.

— Перспективная молодежь, — одобрительно сказал Бафомет, глядя вслед разбегающимся в разные стороны кавказцам. — Кажется, последнее время на Земле наблюдаются сдвиги к лучшему.

Они посидели в «Престиже», изрядно оттянулись в «Клеопатре» и вернулись домой далеко за полночь. Из комнаты суккубки доносился ритмичный скрип кровати и неразборчивые возгласы.