Фантастическая проза. Том 2. Младенцы Медника

А описать эту жизнь — задача совсем уж не из простых. К творчеству Георгий (Юрий) Письменный пришел не сразу. Все началось еще в детстве. Маленький Гоша (Юрик) любил составлять справки, мандаты и другие документы, которые он украшал угловыми штампами и печатями всевозможных организаций. Иногда исполненные им документы попадали на глаза матери или — что хуже — отцу. За творчество мальчугана нещадно пороли, но постепенно мастерство взяло свое — после того как Гоша (Юра) выписал отцу больничный лист, который прошел строгую экспертизу отдела кадров ПМК-1215, отец потрепал талантливого мальчугана по голове и сообщил окружающим: «Весь в меня! Помяните мое слово, из мальчишки выйдет толк!» Толк и в самом деле быстро вышел. Однажды одноклассникам на глаза попалось удостоверение, которое Гоша (Юра) выписал себе. Согласно удостоверению шестиклассник Письменный являлся замаскированным агентом КГБ с многолетним стажем. Над мальчуганом дружно посмеялись, и за ним прочно закрепилась кличка «Шпион», которая сопровождала его до самого окончания школы. После школы Письменный поменял несколько профессий, прежде чем понял — самым выгодным делом является литература, освященная Союзом писателей. Ты сидишь, а денежки идут! Муки творчества были хорошо знакомы Письменному, как и опасности, подстерегающие мастеров словесности на творческом пути. На заре своей творческой карьеры он перепечатал несколько сценариев, опубликованных в сборниках, выпускаемых комитетом по кинематографии, и отправился по киностудиям пристраивать их. Его не смущало, что сценарии написаны другими людьми, затраченный на перепечатку труд должен был окупиться. Он довольно удачно окучил Одесскую киностудию, получив там аванс, и отправился в Молдавию, продолжить сеяние разумного, доброго и вечного. В это самое время одесситы обнаружили подлог. Лучшие мошенники всегда проживали в Одессе или происходили из нее, поэтому одесситы были оскорблены в лучших чувствах.

Они дали телеграмму в милицию Молдавии. А там, на местной киностудии Гоша (Юрий) Письменный уже почти добился от директора и главного бухгалтера киностудии той самой взаимности, о которой мечтал друг Остапа Бендера, решивший жениться на подруге его детства польской красавице Ольге Зайонц. Закрома студии были так близки! Увы! Милиция оказалась расторопнее.

Но Письменный не растерялся. Он заявил, что не чувствует за собой вины, а в доказательство своей непорочности представил справку Института имени Сербского, что предъявитель ее является недееспособным и в силу природной дебильности не может нести уголовную и гражданскую ответственность за свои действия. Одесскому уголовному розыску осталось только огорченно облизнуться, что он и сделал.

Неприятно, конечно, но все неприятности преходящи, не так ли?

Гоша (Юра) Письменный, вопреки выявленной институтом дебильности, быстро сообразил, что следует отсидеться где-нибудь в провинции, и направил свои стопы в город Царицын.

Здесь он встретил настоящую фемину, знойную женщину своей мечты и вступил с ней в любовную связь. Через несколько свиданий фемина понесла и стала требовать от Письменного, чтобы тот узаконил свои с ней отношения путем вступления в законный брак. Но — нет! Наш герой категорически отказывался от всего — от любовных свиданий, от букетов цветов, которые он дарил своей возлюбленной, и, разумеется, от ребенка, которого он никак не мог сделать в силу того… В доказательство Письменный предъявил справку, что с рождения является стопроцентным импотентом. Фемина плюнула ему в физиономию и исчезла навсегда.

От Письменного отвернулись знакомые и члены Союза писателей, включая самых недостойных, но нашего героя это мало смущало.

Вспомнив свое счастливое детство и документы, оформленные в тот период, Письменный начал поддерживать неформальные контакты с Конторой Глубокого Бурения и через некоторое время осчастливил читателей пухлым опусом под названием «Жизнь больше ставки», в которой описал жизненный путь работника вышеупомянутой конторы, выведя его под фамилией Бабуры. За это произведение он получил Почетную грамоту от Конторы Глубокого Бурения, которую немедля приобщил к имеющимся в наличии справкам и документам.

Жизнь в провинции оказалась не такой уж плохой. Письменный получил членский билет Союза писателей и обзавелся еще полусотней различных справок. Стоило, скажем, соседу снизу пожаловаться в домоуправление на затопление, Письменный тут же предъявлял железный документ, что именно в это время он лечил тронутое народными болями сердце в профилактории «Качалинский» и, следовательно, по причине своего отсутствия в городе никак не мог затопить соседа. Случись в подъезде скандал с воплями и затяжным мордобоем, у Письменного всегда была наготове справка, что он плохо слышит и нуждается в срочном приобретении слухового аппарата.