Фантастическая проза. Том 2. Младенцы Медника

Из дырки в орехе высунулась клешня и бесцеремонно ухватила Жору за ухо. Так родитель в воспитательных целях примеряется к отпрыску, нарушившему его послеобеденный отдых. Жора вскрикнул и отбросил орех. На его правом ухе диковинной клипсой болтался краб, не менее волосатый, чем кокосовый орех. Впрочем, болтался он недолго. Отпустив ухо противника, краб упал на песок, некоторое время лежал неподвижно, потом степенно заковылял к воде. Один его глаз на длинном стебельке следил за Жорой, второй косил, стараясь одновременно не выпустить из поля зрения Русского и дорогу к океану.

— Вот козел, — беззлобно сказал Жора. — Чуть ухо не отстриг!

Русской хотел заметить товарищу, что за козла можно и на необитаемом острове ответить, но ему было лень. И как оказалось, напрасно он промолчал.

К вечеру оказалось, что развешанная на пальме рыба исчезла. После недолгих поисков, товарищи по несчастью обнаружили часть рыбы, повисшей в паутине желтобрюхого паука, отчего она стала напоминать рыболовецкую сеть.

— Нет, — сказал Жора. — С этим гадом пора кончать, он нас по миру пустит.

И он принялся собирать камни, которых на острове хватало.

Однако все попытки покончить с нежданным соперником оказались неудачными. То ли меткость робинзонам изменила, то ли паук оказался слишком шустрым, но Жора и Илья Константинович перекидали все камни, а в паука ни разу не попали. Ближе подходить они не рисковали, потому что паук шипел и плевался паутиной. Украденную рыбу он считал своей законной добычей.

— Чтоб ты лопнул, — с досадой сказал Жора.

Ужин получился совсем скромным — по две рыбешки на брата, а запить их пришлось родниковой водой. Ночью Жора бредил — ему снилось, что он в Грузии и руководит обильным застольем. Илья Константинович устал подливать ему в пустой кокос родниковую воду. К утру Жора вместе с воображаемыми грузинами отправился любоваться горными вершинами, а Русской забылся тяжелым предутренним сном.

Разбудил его опять же неугомонный мурманчанин.

— Отстань, — с досадой сказал Илья Константинович.

Ему снилось, что он сидит в ресторане «Японская кухня», и не хотелось отвлекаться на пустяки. Какие могут быть разговоры, когда принесли суши?

— Проснись, Константиныч, — настойчиво тормошил его Жора. — Обложили нас!

Илья Константинович с досадой открыл глаза.

Впрочем, пришел он в себя быстро. И было отчего. Кустарник и пальмы оплетала паутина, отчего в предутренних сумерках все казалось седым и размывчатым.

— Что такое? — Илья Константинович растерянно сел.

— Ты смотри, смотри, — жарко дышал Жора. — Он уже полберега в эту ерунду оплел!

— Кто? — Илья Константинович проснулся окончательно.

Когда тебе грозит неведомая опасность, тут, сами понимаете, становится не до сна.

— Да паук этот! — чуть визгливо крикнул Жора.

И пальмы, и кустарник были густо оплетены паутиной, словно желтобрюхий обитатель их захотел отделиться от незваных пришельцев, которые накануне безуспешно кидали в него камнями.

— Я же говорил, Жора, — Русской встал и принялся внимательно разглядывать забор из паутины. — Ну, сам понимаешь, за козла…

Родник остался за паутиной. Пальмы остались за паутиной. Похоже, за паутиной осталась и возможность выжить на этом треклятом острове.

— Чего это он? — тихо сказал Жора, словно боялся, что их подслушают. — Обиделся, что ли?

— Или добычу почуял, — так же тихо ответил Русской. — Обиды — это у нас с тобой, Жорочка, а у него — инстинкт. Говорил тебе — не буди лихо!

— Да ты же сам его вчера прибить хотел, — Жора тихо выругался. — Ты смотри, что он, подлюга, делает!

Паук за ночь словно подрос — теперь он напоминал не дыню, а арбуз. Наверное, рыбы обожрался. Впрочем, резвости от этого у него не убавилось. Казалось, что паук задался целью оплести паутиной весь остров.

Теперь он шустро бежал по кромке острова, стараясь не ступать на влажный песок, и беспрестанно плевался паутиной. Активность и деловитость паука показалась Илье Константиновичу подозрительной.

— Жора, — сказал он. — Не нравится мне все это. Кажется, пора поспешить на берег, а то он нас в окружение своей паутиной возьмет!

— Порву, как грелку! — пообещал Жора.

— Ты в него вчера даже попасть не сумел, — Русской торопливо направился к той части острова, где паук еще не побывал. Увидев это, паук заметно увеличил ход. Тут и Жора начал проявлять прыткость.

У воды они оказались чуть раньше паука. Океан лениво накатывал волны на берег. Чтобы не столкнуться с пауком, Русскому и Хилькевичу пришлось по колено забраться в воду. Паук разочарованно остановился, поводя жвалами и нервно суча передними лапами. Лапы у него были черные и волосатые, а глаза — злые.

— Кыш! — сказал Жора и плеснул на паука океанской водой.

Душ пауку не понравился, он даже присел, потом отряхнулся, словно собака, и побежал дальше, продолжая плеваться паутиной. Из воды вылез краб, прошелся вдоль паутины, потом неосторожно ступил на нее и прилип. Некоторое время он дергался, пытаясь вырваться, потом затих. Паук, пошедший уже по второму кругу, небрежно подхватил его на ходу и двинулся дальше, похрустывая свежим хитином.