Фантастическая проза. Том 2. Младенцы Медника

— Не нравится мне эта паутинка, — сказал Русской, — похоже, она ядовитая.

— А ты ее не трогай, — посоветовал Жора.

Мимо них опять промчался сумасшедший паук — уже по третьему кругу. Путешественники не поверили своим глазам — следом за пауком торопились несколько пушистых желтых комочков. Их можно было принять за птенцов. Если бы только птенцы умели плеваться паутиной.

— Жора, их становится больше, — печально сказал Русской. — Кажется, мы приплыли.

— Куда? — Жора снял футболку и, намочив ее в воде, повязал голову. — Вот жара! Припекает. Константиныч, чувствую, в негров мы здесь превратимся. Твои киллеры нас и не узнают, за негритосов примут.

— Мы тут без киллеров загнемся, — сказал Русской. — Ну сам посуди, на берег нам нельзя, а прилив только начинается. Что делать, Жора?

И впервые за все время их знакомства, Жора Хилькевич не смог ему ответить. Похоже, жизненный оптимизм покинул и его. Он махнул рукой и сел на сырой песок.

Через некоторое время примчался паук. Встав в боевую стойку, он принялся таращиться на людей. Его чада определенно брали пример с родителя, это выглядело комично, но смеяться не хотелось.

И тут произошло то, что древние греки называли «богом из машины». Греки, когда герой трагедии попадал в безвыходное положение, поступали просто — сверху на сцену спускалось на веревках какое-нибудь божество, которое и разрешало все возникающие проблемы. Где-то неподалеку зашумела вода, словно огромный великан начал вставать из глубины. Русской обернулся. Из морских глубин всплывала подводная лодка. От нее отделилась красная резиновая лодка и, тарахтя мотором, резво понеслась к острову.

Даже оказавшись на палубе подлодки, Русской не мог поверить в спасение. Из люка рубки выбрался высокий худой мужчина в красной куртке. Знаков различия на ней не было, но Жора, увидев мужчину, широко раскинул руки и двинулся по мокрой палубе ему навстречу.

— Леонтьич! — заревел он. — Бог ты мой! Какими судьбами? А мы с корешем уже подумали, что не выберемся. А тут ты. Как рыцарь на белом коне! Как ты нас нашел, Леонтьич?

— Обормот, — с достоинством сказал адмирал Тихомиров. — Боевое дежурство чуть не сорвал! Как нашел, как нашел! Разве это не вы сигнал «SOS» подавали? Радистов благодари, запеленговали вас.

— Какое «SOS», Леонтьич? — удивился Хилькевич. — И чем я, по-твоему, его подавать мог? Каким органом?

— Не знаю, — сказал адмирал. — Сигнал был сильный, даже под водой слышно.

— Это паук, — догадался Илья Константинович. — Я тебе точно говорю, Жора, паук это. Нас испугался и принялся на помощь звать. Своих он звал, а приплыли наши.

Жора недоверчиво хмыкнул.

— Сбрендил, Константиныч? Это же насекомая безмозглая, откуда у него радио?

— Грузись, мужики, — сказал адмирал хмуро. — Мы из-за вас и так задержались. Сейчас погружаться будем. Вы хоть знаете, где оказались?

— Приблизительно, Леонтьич, — Жора проворно надевал футболку. Адмирал посмотрел на надпись на футболке и коротко усмехнулся.

— Робинзоны, — проворчал он. — Вы оказались в районе французских ядерных испытаний. Отсюда как можно быстрее убираться надо, пока проблем со здоровьем не возникло.

— Погоди, Леонтьич, — Жора схватил адмирала за рукав куртки. — Тут животина одна, паутиной сутки плеваться может. Надо бы изловить. Гадом буду, трудолюбивая, как китаец. На ней хорошие бабки заработать можно.

— Вниз, — приказал адмирал Тихомиров. — Я тебя, Жора, уважаю, но ты пойми — за полвека тут такое происходило, любые мутации возможны. Сам посуди, зачем мне на борту ядовитый паук, который плюется паутиной, да еще передает морзянкой сигналы «SOS»? Мне и тебя на борту более чем достаточно!

Часом позже, когда атомный подводный крейсер «Котлубань», развивал скорость, чтобы наверстать время, потраченное на спасение потерпевших кораблекрушение, Жора Хилькевич и Илья Константинович Русской, облаченные в форму подводников Северного флота, сидели в кают-компании и обедали. Адмирал Тихомиров выделил им по случаю спасения бутылку «Каберне», но Жора сделал такое плаксивое лицо, что адмирал расчувствовался и дал указание заменить вино некоторым количеством медицинского спирта.

Выпив, Хилькевич за обе щеки уписывал краснофлотский борщ.

— Вернусь в Мурманск, — рассудительно сказал он, — сразу же в «Гринпис» запишусь.

— Как любитель гринов? — устало пошутил Илья Константинович, попивая какао.

— И совсем не смешно, — сыто и довольно вздохнул Жора и почесал грудь под тельняшкой. — Я про Новую Землю вспомнил. Там такие испытания каждый год проводились. Надо посмотреть, если здесь после одного взрыва такие паучки завелись, то ты только прикинь, что у Новой Земли с нашими белыми медведями происходит!

Глава двадцать пятая