Фантастическая проза. Том 2. Младенцы Медника

Он лично ездил в морг осматривать новое дело и даже добился, чтобы с лица третьего трупа инженера Иванкина сняли посмертную маску.

— Гений, гений! — восторженно говорил он. — Не знаю как, но обогнал он нас в своем открытии, намного обогнал. Теперь бы еще понять, в чем суть его открытия!

— Когда заключение подготовите? — грустно интересовалась Ружич.

— Девочка! — восторженно ревел Бонифатий Савельевич. — Тут ведь понять надо! Разобраться! Это наука, в ней сплеча рубить нельзя, как говорили древние римляне, индустирэ ниль импоссибле! Трудись — и не будет ничего невозможного. Я только сейчас начинаю понимать, каким целям служила установка Иванкина. Это грандиозно, милочка!

— Я вам не милочка, — пунцовея и оттого совсем уже хорошея, говорила следователь прокуратуры. — Я официальное лицо, ведущее расследование! И чем этот ваш Иванкин занимался?

— Девочка моя! — щербато улыбался эксперт. — Мы с вами простые люди, как нам понять бег мысли гения?

Именно Бонифатий Савельевич навел Владимира на мысль подежурить на кладбище.

— Почему он возникает не в лаборатории, а в стороне от нее? — однажды спросил эксперт.

— Негде там возникать, — мрачно сказал Земляков. — Как это случилось, директор приказал все ломами покрушить. Пусть, говорит, заводу мои приказы в копеечку обойдутся, но я должен быть уверен, что подобные неприятные инциденты не повторятся.

— И все-таки, — сказал эксперт Угрюмов, — должны быть какие-то неучтенные факторы. Я вас, молодой человек, понимаю, ваши интересы лежат вне сферы науки, вы склонны, так сказать, игнотум пэр игноциус, что означает, объяснять неизвестное неизвестным. А мы, люди науки, должны смотреть в корень.

— Я так понимаю, что все это начинается на кладбище, — кивнул Земляков.

— Я бы не стал утверждать это столь категорично, — улыбнулся Бонифатий Савельевич. — Возможно, что на кладбище мы наблюдаем, так сказать, концентрированный финал происходящего. Не забывайте об истине, молодой человек. Истина же всегда бродит рядом и не дается в руки. Удачи на тернистом пути науки редки, гораздо чаще исследователя ожидают ухабы и соответствующие этим ухабам шишки и ушибы. Я думал, что проник в суть происходящего. Это было шесть дней назад. Сегодня я понимаю, что так же далек от постижения сути происходящего, как был далек от этого в начале своего расследования.

Земляков кивнул.

— И все-таки, мне кажется, кладбище — это ключ ко всему, — сказал он.

— В период смуты современный человек всегда пытается найти истину в отеческих гробах, — сказал Бонифатий Савельевич. — Не буду вам мешать, молодой человек, возможно, что к истине ведут сразу несколько путей. Дерзайте, ведь никому не известно, какой путь короче.

Работавший недолгое время с Иванкиным инженер Лебедев по существу научной работы пояснить не мог. Далек он был от проблем, занимавших Иванкина, потому и не сработался с пострадавшим.

— Вроде бы его ионосферное электричество занимало, — неуверенно сказал Лебедев. — Он их называл высшими магнитными полями.

— Точнее, точнее, — напирал Угрюмов.

— Точнее не скажу. Знаю лишь, что Сергей Викторович уподоблял нашу планету гигантскому процессору, который выполняет одновременно миллионы задач. А ионосфера… Полагаю, бзик это у него был. Да вы сами посмотрите, он заявки делал в патентные бюро, изучал, значит, материалы по теме.

Дня через три контрразведчик Арбузов досадливо сказал:

— Какой же мы ерундой занимаемся. Нам шпионов ловить надо, а тут… просто повесть о мертвых телах.