Фантастическая проза. Том 3. Поезд в один конец

От вагонов пар, изо рта пар, где-то у вокзала серебряные тени стоят, время от времени голос слышится гулкий, а вот что говорит, разобрать невозможно. Я в шинельке пробежался по перрону, спрашиваю проводницу, сколько стоять будем. Она мне говорит, мол, ничего неизвестно, где-то впереди не то два локомотива столкнулись, не то рельсы разобраны, будем стоять, пока транспортные бригады порядок не наведут. Ясен корень, как они ночью работают! Пока бригаду соберут, пока кладовщика с материалами вытащат, пока начальники план ликвидации аварии составят и у вышестоящего руководства утвердят…

И спать не хочется.

Если бы я себя пересилил и спать пошел, ничего бы не случилось. Но тут такое дело — я с обеда прилег, думал, полчасика кемарну, а напарник меня пожалел, так я до девяти вечера хоря и продавил. Сам посуди, какой тут сон?

Попробовал к проводнице подкатиться, но та оказалась женщиной строгой, водки со мной выпила, на ласки облом вышел. Меня муж дома ждет! Как так, я же в глаза ему не смогу смотреть! Можно подумать, меня дома не ждут! И ведь нормально я своей половине в глаза гляжу, иной раз даже не моргаю.

Ну, выскочил на перрон, думаю, хоть воздухом подышу. Гляжу, а из тупика ко мне кто-то направляется. Ближе подходит, ближе, смотрю, слава Богу, незнакомый, но человек. Одет, правда, странно: кожаное пальто на нем, фуражка с синим околышем, галифе, и хромачи по выпавшему снежку поскрипывают.

Я ему на всякий случай: стой, мол, кто?

Он неприятно засмеялся, ну все равно как одновременно со смехом зубами скрипит, и мне:

— Кто, кто! Конь в кожаном пальто! Ты здесь порядок охраняешь?

Я ему сдуру и ответил: «Ну я. Чего надо?»

— Пойдем со мной, — говорит этот самый конь в пальто. — Начальство вызывает!

И ты понимаешь, Федорыч, такая властность в его голосе была, что я покорно за ним поплелся. Вроде не я четвертак Родине отдал за две маленькие звездочки и смешные льготы в неопределенном будущем.

Приходим мы с этим мужиком в тупик. Там стоят два пассажирских вагона, вокруг охрана в дубленках и шлем-масках, пар изо рта валит, ну, сам понимаешь, важные люди в вагонах сидят, потому их и охраняют.

Ну, этот самый, в кожаном пальто, шасть в вагон. Слышу — докладывает, мол, товарищ генерал, ваше приказание выполнено.

Из вагона высовывается пузатый такой тип в генеральском мундире. «Мент? — спрашивает. — Залезай, падла, в вагон!»

В вагоне сумрачно, длинный такой стол, у стола стоит мужичонка в черной фуфайке, в шапке из собачьего меха и в лаптях. В креслах за столом сидят двое — один в пенсне, другой — усатый — ложечкой чай в стакане с подстаканником помешивает. Я глянул и обомлел: товарищ Сталин!

Он мне рукой этак машет. Успокойтесь, уважаемый, мы вас по делу пригласили. Встал и заходил по кабинету. Мягко ступает, неслышно. А глаз у него умный, тигриный — желтый от усталости, беспощадный и в то же время сочувствующий такой. Видно по нему, что за весь народ думает и душой болеет.

Поворачивается вождь, трубку изо рта вынимает и в грудь мужику — тык!

— Значит, Денис Григорьев, — говорит он мягко, — тебя сегодня застали за отвинчиванием гайки, коей рельсы прикрепляются к шпалам. Так это было?

— Знамо, — кивает мужик и шапку снимает вежливо. — Было.

— А для чего ты отвинчивал гайку? — спрашивает вождь.

Я рот открыл. Надо же, до чего государственный человек, в каждую мелочь лично вникает! Другой бы на его месте Кагановичу кивнул, Берии поручение сделал, а этот — сам! И тут до меня доходит, что пенсне за столом именно Берия поблескивает. Во мне все сразу сомлело.

— Кабы не нужна была, не отвинчивал бы, — между тем говорит мужик.

— Для чего же тебе понадобилась гайка? — еще ласковее спрашивает вождь.

— Гайки-то? Мы из гаек грузила делаем, — признается задержанный.

— А кто это — мы? — заглядывает ему в глаза вождь.

— Мы, народ… Климовские мужики то есть.

Тут Берия за столом пошевелился.

— Я же говорю, Коба, заговор. Однозначно заговор! Целая банда вредителей орудует! И эта морда при делах, я по глазам его хитрым вижу, — ткнул он в мою сторону. — Эти суки гайки откручивают, а он сторожит!

Мужик руки к груди прижал и говорит вождю:

— Нешто, Иосиф Виссарионович, можно без грузила-то? Ежели ты живца или выползка на крючок сажаешь, нешто он пойдет ко дну без грузила? Черт ли в нем, в живце, ежели он поверху плавать будет! Окунь, щука, налим завсегда на донную идет, а которая поверху плавает, то ту разве только шелешпер схватит, да и то редко…

— Да что ты, Коба, время свое государственное тратишь на этих выродков? — говорит Берия. — Дело ясное. Разреши, я Хрусталева с наганом позову?

— Погоди, Лаврентий, — мягко говорит вождь. — Надо во всем разобраться.

И — к мужику.

— Разве ты не понимаешь, глупая твоя голова, к чему ведет отвинчивание гаек? Недогляди сторож, так ведь поезд мог бы сойти с рельсов, людей бы убило! А в целом по стране? Гайки завинчивать, а не отвинчивать надо! Экое преступное недомыслие!