Фантастический Калейдоскоп: Йа, Шуб-Ниггурат! Том I

Голос издалека.

– Тимофей!

Уже ближе, громче.

– М-м? – Он с трудом разлепил губы. – Что?

– Тимофей, ты спишь на рабочем месте.

Он попытался ухватиться за ускользающую тьму небытия, но тут смысл слов дошел до сознания, и Тимофей широко раскрыл глаза – чтобы тут же сощуриться. Мир заполнился ярким белым светом, в котором постепенно, как на полароидной фотографии, проявились знакомые очертания: офисная мебель, телефоны, компьютеры, работающие люди. Массивная тень загородила свет, льющийся с потолка.

– Тимофей, ты как? Здоров?

– Минай… Захарович? Я что, задремал?

– Придется поставить тебе час недоработки. Ты что, дома не спишь?

Тимофей выпрямился в кресле и прикрыл ладонью глаза. Мигрень впилась в мозг сотней иголок. Мышцы ломило, будто он вагон разгрузил. В памяти вертелись образы морозного ночного города, свиноподобных детей и ледяного рогатого дьявола.

– Извините, это все бессонница и головные боли. Ничего не помогает.

Минай Захарович – крупный светловолосый мужчина с сединой в аккуратно подстриженных усах – нахмурился.

– Давно они у тебя?

– Начались, когда переехал, – признался Тимофей.

– Каждый раз одно и то же, – пробормотал начальник и, заметив удивленный взгляд Тимофея, добавил: – Ладно, неважно. Тимофей, у меня вообще-то дело к тебе есть. Давно откладывал, но сейчас самое время. Это по поводу Арины. Пойдем ко мне в кабинет.

Тимофей напрягся, услышав имя дочери Миная Захаровича, но уступчиво кивнул и двинулся следом за начальником. Проходя мимо отдела маркетинга, он машинально поискал глазами Арину, но ее там не было.

Тимофей вошел в кабинет первым, сел на диванчик и посмотрел на антитабачный плакат, висящий над кожаным креслом во главе стола. На плакате был изображен револьвер, заряженный сигаретами: из дула вырывался дым и скручивался в клубок в форме черепа.

Тимофею захотелось курить.

– Видишь ли, у нас особенный город – не такой, как Бирск. Здесь немного другие люди и другой ритм жизни. – Минай Захарович закрыл за собой дверь. – Нам, коренным атомчанам, здесь нравится, и мы хотим, чтобы город процветал и развивался. Но приезжим часто бывает некомфортно: то голова заболит, то понос прошибет, то кровь из носа. Понимаешь?

Тимофей не понимал, но кивнул. Минай Захарович принялся ходить из угла в угол, как лектор в аудитории.

– Жизнь в закрытых городах вообще сильно отличается от жизни во всей остальной России. Раньше, например, нам нельзя было даже говорить, где мы живем. Прописывали нас в областном центре на несуществующих адресах, а работали почти все на комбинате. Зато платили щедро, и мы никогда не знали, что такое дефицит – когда вся страна голодала, в наших магазинах было полно продуктов. Наш город – это такой маленький уютный островок посреди неспокойного океана, и эта обособленность нас сближает. Тебе, может, и не нравится Атомск, но нигде больше ты не увидишь такой сплоченной общины.

– Вы, кажется, хотели что-то спросить про Арину.

– Да, – опомнился начальник. – Я заметил, что вы с Ариной сильно сблизились за последний месяц.

– Мы просто общаемся, – смущенно ответил Тимофей. – Нашли много общего.

– Общаетесь, – повторил Минай Захарович с улыбкой. – Ну я заметил, как вы друг на друга смотрите. Раньше она в офис почти не являлась, а тут каждый день приходит. Занятно.

– Мне бы тоже стало скучно работать из дома. – Тимофей почувствовал, что краснеет.

Минай Захарович подошел к столу.

– Видишь ли, Тимофей, с моей дочерью бывает несладко. Как бы тебе сказать… Она не очень-то лояльно относится к некоторым нашим традициям, и мы с ней в свое время прошли через несколько непростых периодов.

Он сел в кресло, открыл один из ящиков стола и достал три предмета, увидеть которые Тимофей никак не ожидал: пачку «Винстона», зажигалку и пепельницу.

– И все же я искренне обрадовался, когда Арина сама вызвалась помочь тебе бросить курить. – С этими словами Минай Захарович достал сигарету из пачки и прикурил. – Видишь ли, я решил, что она повзрослела, преодолела этот свой подростковый бунт, и поначалу не обращал внимания на ее увлечение тобой. Но она стала рассказывать много лишнего… Нет, я бы понял ее желание нагадить мне – такое уже случалось, и не раз… Но, похоже, она задумала пойти против города и помешать твоей встрече… с ним – а это уже не шутки.

Он замолчал. Дым от сигареты поднимался кверху, где смешивался с дымом, нарисованным на антитабачном плакате.

– Помешать встрече с кем? – выдавил из себя Тимофей.

– С Мистером Фризом, с кем же еще. С Фризером, как его называет комбинатовское мужичье. Я так понимаю, сегодня ты его уже видел.

Тимофей похолодел от одного только имени. Он попытался встать, но руки и ноги словно окоченели. Кое-как достав непослушными пальцами телефон из кармана джинсов, Тимофей попробовал открыть Телеграм, но приложение не отзывалось. Телефон превратился в «кирпич».