Подхожу к шкафу, достаю из кармашка джинсовых шорт связку с миниатюрными ключами, про себя усмехаясь идиотизму ситуации, и внезапно чую, как этот дрищ, пристроясь сзади и вытянув свои тростинки-ручонки, хватает меня за грудь. Она у меня не так чтобы великанского размера, обычная единичка, стремящаяся (безуспешно) к двойке, но от этого же не менее возмутительно!
Стремительно разворачиваюсь, вижу его выкатившиеся, не хуже чем у Крупской в последние годы жизни, глаза, искривлённый рот со свернувшимися в трубочку, будто для поцелуя, бумажными губами и крупные прозрачные капсулы пота на лбу. И милостиво разрешаю себе слететь с тормозов: с визгом бью хмыря ногой в пах.
Весь ларёк на нас оборачивается. Люди в шоке – продавщица юная да дерзкая, ещё с пирсингом в губе, сучка-выскочка, долбанула ногой немолодого и, очевидно, нездорового покупателя. Возможно, инвалида. Невероятно! Но они же не видели, как этот калечный только что мне сиськи мял с энтузиазмом озабоченного старшеклассника.
Извращенец, бурча под нос нечленораздельное, каракатицей пятится, скулит получившей пинчища кирзачом дворнягой и ложноножками своими простирается к выходу. Вали, тварь, вали! Иди домой, подрочи и сдохни!
Перевожу дух… Сколько жадных до скандалов глаз, и все сверлят меня. Кто-то – кажется, не один – снимает на телефон. Чёрт побери, только звездой ютуба не хватало заделаться!
– Семёнова! – а вот и дражайший шеф соизволил очнуться от спячки. Видать, кто-то уже донёс, вырвав его из анабиоза. – Идём ко мне, быстро!
Плетусь, куда деваться. Готовлюсь изложить с подробностями и, может, заслужить пять капель сочувствия.
– Ты охренела?! – орёт вместо этого босс. – Я с тобой говорю: ты охренела?! Клиент всегда прав!
– Он меня лапал, – цежу равнодушно, даже отстранённо, но внутри всё кипит. – Может, он вообще маньяк. Вроде Чикатилы.
– Мне насрать! У меня в салоне должен быть идеальный порядок, люди должны приходить с хорошим настроением и с ним же – тратить! – свои! – деньги! А теперь кто из них что у нас купит?! Никто! Потому, Семёнова, иди-ка ты куда подальше, – последнюю фразу я смягчила, он категоричнее выразился. – Достала ты меня. И весь коллектив тоже. Чтобы я тебя больше не видел! Трудовую у Янукян заберёшь. О премии за месяц можешь даже не мечтать. Это я так, на всякий случай.
Да я и без этих недвусмысленностей поняла, что кидалово. Ну и хрен с вами со всеми! Прочь отсюда! За деньгами завтра приду. Или послезавтра – всё равно скряга Янукян сразу не рассчитает, не в её правилах.
…Не обращая внимания на варьирующиеся от сочувствующих до радостных взгляды одномоментно ставших бывшими коллег, я вышла из салона, напоследок саданув дверью. И едва не столкнулась с причиной моих бед – караулил он, что ли?
– Чего ждёшь? Дождался, сволочь?! Уволили меня!
– А ты почему сиськи пощупать зажала? Жалко?
– Чегоооо?!?! – вскипела изнутри вулканической лавой ненависть.
Сейчас брызнет через край и всё спалит дотла. Грёбаный Везувий.
Руки сжались в кулаки, брови съехались к переносице, и уродец отчётливо осознал, что сейчас его будут бить, причём без скидки на убогость. И поступил правильно – развернулся и побежал: криво, ковыляя, но лучше уж кренделя ножонками выписывать, чем по мордасам получить.
Отдалившись метров на десять, обернулся, посмотрел на меня с ненавистью и выплюнул:
– Ничего, вот попадёшься царю медуз, и хана тебе, тварь! Тьфу!
Выпендрился и драпать срочно, пока не догнала и не накостыляла.
Но мне не до него было. От досады и усталости, несправедливости жизнеустройства в целом накрыло меня по полной. Зашла в ближайшую алкотеку, купила поллитровку скидочного вискаря и поплелась домой бороться с хандрой неоднократно проверенным методом.
Решение, как одолеть депрессуху, пришло уже тогда. Сегодня утопить негатив в хорошем алкоголе, а завтра – погрузить тело в море. И чем скорее это произойдёт, тем быстрее я вернусь к жизни и продолжу этот бой…
2
Утриш! Как много в этом звуке для сердца девушки слилось! И морем в нём отозвалось! Иногда напоминает о себе неоконченное высшее филологическое…
Вот оно – место силы, анапское эльдорадо! И я имею в виду не дельфинарий или дорогой, излишне помпезный ресторан, где подают барабульку, саргана, мидии и другие здешние морепродукты. И не отвесную плоскую скалу, на которой, как уверяют фантазёры-краеведы и вторящие им экскурсоводы, когда-то был прикован Прометей.
Всё это попса для курортников (их тут смешно называют «куропачи»), скупающих тоннами идиотские магнитики на холодильники и можжевеловые подставки для чайников. Таких человеческих экземпляров пруд пруди: настолько, что на сто девятый автобус выстраиваются длиннющие очереди.