Фантастический Калейдоскоп: Механическая осень

— Ой, слушай! — спохватываюсь я. — У меня два больших пакета обновлений. Один для общей информационной базы. Другой — для функционального ядра. Оба протестированы, проверены на совместимость. Скоро еще для роберов будет мультиобновление. Но, наверное, уже завтра.

— Хорошо, принимаю.

Монитор темнеет. Я жду. Большие массивы данных часто перебивают визуал.

— Поймала, — говорит Ирка. — Кстати, у нас тут намечается небольшая буря. Я могу быть недоступна в следующий сеанс.

— Что за бур-ря?

Голос мой грассирует, мягко раскатывает «р», как это без труда удается моей собеседнице. Ирка хохочет, но потом становится серьезной.

— У местной звезды есть буйные периоды, — говорит она. — Очередной прогнозируется через пару дней.

— Надеюсь, ничего серьезного?

— Экранируюсь, как и раньше. На местности есть, где укрыться. Две безопасных зоны в десятичасовой доступности. Так что не переживай.

— Не могу. Я все время за тебя переживаю, — говорю я.

Ирка улыбается. Мы смотрим друг на друга. Через Иркин лоб ползет морщинка помехи.

— Ладно, — говорит, отмирая, Ирка, — картину получил?

Я бросаю взгляд на принтер. Картина лежит в лотке, выгибаясь оранжевым краем.

— Да.

— Там подпись, — говорит Ирка. — Ну, все, пока.

Монитор темнеет. Огонек абонента гаснет.

Вздохнув по окончившемуся сеансу, я вытягиваю картину, расправляю ее перед собой. Модуль упорно взбирается в небо по красному песку. Красиво. Густые мазки пахнут чужим миром. Нет, модуль не отдаляется, наоборот, модуль спешит к точке встречи. Я в этом уверен. В правом нижнем углу — подпись.

«Системному оператору И. с любовью».

* * *

Через три дня Ирка на связь не выходит. Предупрежденный, я не беспокоюсь. Эфир забит помехами. Ладно, буря так буря. Бур-ря. Как долго она может продолжаться? Наверное, Ирка сказала бы мне, если электромагнитные возмущения на местности грозили бы лишить нас и второго сеанса. Значит, можно особо не переживать.

На всякий случай я поднимаю ее последние отчеты по звездной активности. Ну, да, бури случаются, и жесткое излучение периодически «щупает» поверхность.

Пять, шесть баллов по унифицированной шкале планетарного индекса. Иркины экраны это не пробьет. Даже девять баллов в течение получаса не выведут модуль из строя. А выше звезда, похоже, родить в данный момент не в состоянии. Так что спокойно, Игорь, спокойно, говорю я себе.

Но что-то внутри подергивает.

Я вызываю Жорика Сапковских, который молчит вторую неделю. Жорик исследует смежные с Иркой сектора, но ближе к созвездию Пегаса. Основательный, медлительный увалень, вот что я о нем думаю.

— Да? — отзывается он на мой запрос.

Голос у него вечно недовольный. Жорик выбрал себе образ занятого интроверта и не собирается от него отказываться.

— Жорик, куда ты опять пропал? — спрашиваю я.

— Не понял вас, — отвечает он.

— Это Игорь, код ноль-ноль-один, ЦСО «Кербер», системный оператор.

— Принято. На связи универсальный модуль «Кафа», код ноль-один-три, Жорик.

Визуал Жорик принципиально не дает, по экрану бегут цифры техсостояния модуля.

— Самочувствие?

— Приемлемое.

— От тебя никаких данных последние десять дней, — говорю я.

— Коплю, — отвечает Жорик.

— Это не оговоренное действие.

— О, Господи! — Я так и вижу, как Жорик заводит глаза к низкому колпаку рубки, мысленно высказывая мне все, что у него там накопилось. — Игорь, системный оператор, я в процессе перехода. Какие данные?

На мониторе высвечивается карта с пунктиром перемещения модуля из одной планетной системы в другую. Расчетные точки перехода отмечены красным.

— Прости, не заметил, — говорю я. — Ты можешь связаться с Ириной?

— Которая ноль-один-два?

— Да. «Гиба».

— Ты к ней неровно дышишь, — констатирует Жорик.

— У нее там буря, — оправдываюсь я.

— О!

— Я серьезно.

— Я уже посмотрел, — говорит Жорик. Он какое-то время сопит в динамик. — Нет, связи нет. Помехи. Она просила о помощи?

— Нет. А ты не можешь к ней подскочить? Ты вроде бы не так далеко от ее сектора. Я дам координаты.

Жорик фыркает.

— Пиши императив.

— У меня нет полномочий, — говорю я.

— Полномочий нет, форс-мажора нет, — перечисляет Жорик. — Системный оператор ноль-ноль-один, ты надо мной смеешься? У меня своя программа.

— Не смеюсь, — говорю я. — Мне просто не спокойно.

— А, сейчас, — говорит Жорик.

Принтер кашляет и выплевывает длинный список на четырех листах. Я беру их в руки. «Галлампейский гриб» — попадается мне среди прочего.

— Что это? — спрашиваю я.

— Список успокоительного, — сообщает Жорик. — Традиционные медикаментозные средства, земные народные, инопланетные. Надеюсь, что-то да поможет.

— Очень-очень рад, — кисло говорю я.

Жорик отключается. Я спускаю список в утилизатор. Так, что делать? Ждать еще три дня? Стойкий ли я системный оператор?

Прикнопленный к стене желтый модуль ползет в небо.

* * *

Меня хватает всего на двое суток. Я плохо сплю. Я вижу сны, полные тревожных оранжево-красных пейзажей и затираемых ветром следов.

Связи нет.