Фантастика 2003. Выпуск 1

— Я перед вами вроде как виновата немного, потому что все из-за меня началось. Я, когда в город перебралась, придумала отца пошантажировать — не из-за денег, а чтоб он про мать и меня вспомнил. А тут как раз тогдашний городской начальник над милицией и прокуратурой, Кротков Иван Георгиевич, в катастрофе погиб, а мне сказали, что новый начальник, Безбородников, ваш друг. Я и решила к вам прийти и отсюда все провернуть. Наплела вам много чего, извините, а вы человек добрый, доверчивый, меня и взяли. Я послала отцу сначала вашу визитку и рекламку, будто вы специалист по всем делам, особенно по шантажу. Только собралась начать ему писать — шантажировать, а тут он сам и прибежал, я даже испугалась. Я же не знала, что его уже кто-то и без меня достает. А если бы я вам на голову не свалилась, жили бы вы без меня спокойно и горя не знали.

Я усмехнулся.

— Ничего, Улечка, я тебе даже благодарен. Конечно, это совсем другая жизнь, но жить с тобой… То есть я имею в виду… — Мы оба смутились. Наверное, я больше.

Все же эти молодые девчонки смотрят на жизнь проще, чем детективы, даже уже успевшие многое повидать. Уля заинтересовалась:

— Сергей Иванович, можно спросить: а кто вам больше нравится — Ира или я?

Я почувствовал, что смущаюсь от такого прямого напора.

— Видишь ли, Уля, как тебе сказать… Вы мне обе, безусловно, очень нравитесь. И я рад с тобой работать, ты очень перспективная и интересная девушка. Во всех отношениях. Но, ты извини, просто у нас с тобой очень большая разница в возрасте, Ира мне все-таки немного ближе.

Уля ядовито улыбнулась.

— Мы с Ирой так и решили, что она вам больше понравилась. Потому что человек всегда нравится просто так, а почему — это уж все сами потом придумывают и подбирают причины. Между прочим, вы ей тоже сильно нравитесь. Правда, и я ей о вас много чего рассказывала.

Я почувствовал, что у меня начинают гореть уши.

— Уля, ну что ты, то есть вы могли ей обо мне рассказывать, вы же меня совсем не знаете.

— Ох как много знаю, вы даже себе не представляете, Сергей Иванович, — совершенно серьезно сказала Уля. — Кстати, Ира просила сказать, что она вам очень благодарна за поддержку и хотела еще вам сегодня позвонить и заехать. А еще вам сегодня звонила Степанюк Вера Васильевна, просила, чтобы вы ей перезвонили: у нее для вас есть важная информация.

Я с готовностью прекратил приятный, но идиотский разговор с Улей о своих сердечных проблемах, решив, что потом еще осторожно порасспрашиваю ее об Ире, и устремился к телефонному аппарату. Вера Степанюк оказалась на месте.

— Сережа, — обрадовалась она, — у меня для тебя убойная новость! Конечно, это пока служебная тайна, потому что дело еще на следствии, и не телефонный разговор. И Безбородников сказал, чтоб я тебе не говорила, он тебе сам сегодня скажет, чтоб это было сюрпризом. Но я думаю, что тебе нужно знать как можно раньше. Нашелся ствол, из которого прикончили обоих убийц-охотников, и его хозяин вместе с ним! — Она выдержала эффектную паузу. — Никогда не поверишь, но киллером оказалась женщина. Вчера она покончила с собой в состоянии аффекта после того, как убили ее мужа. Некто Ахапкина Ксения Сергеевна. Так что теперь все эти висяки закрывают. Ты только Сереже не говори, что я тебе уже все рассказала, сделай вид, пожалуйста, что это сюрприз. Ладно?

Ладно. Я положил трубку и продолжал тупо смотреть в пространство перед собой. Охотники на людей были убиты из ствола Ахапкиной — Спиридонова. Вся сложившаяся у меня схема представлений расползалась на глазах. В такой ситуации спасовал бы любой здравомыслящий детектив. Ниро Вульф ушел бы корпеть над своими орхидеями, а Перри Мейсон — надираться в ресторан вместе со своей секретаршей.

Еще недавно я считал, что, помимо бытовухи и разборок, в нашем богоспасаемом городе никаких происшествий не происходит и происходить не может. Геральдист Санти, составлявший гербы для многих городов российских, измучился найти для нашего хоть что-нибудь примечательное. В конце концов, отчаявшись, он изобразил на щите павлина, выкормленного в местном Борисовском монастыре: больше здесь не было ничего, на что глаз положить. Чехов, проезжая наш город на поезде, записал: «Обедал в станционном буфете, ел щи с говядиной — больше мне об этом городе сказать нечего». Ильф и Петров описали нас как уездный центр, расположенный в ста километрах от Москвы по трассе автопробега на Харьков: место, где не останавливаются скорые поезда и где никогда ничего не случается. Никогда — ничего.

Теперь мне нужно было пересмотреть прежнюю точку зрения. Наш город оказался местом разгара шекспировских страстей. Даже девчушка-секретарша была подлинной героиней трагедии: брошенной дочерью, сиротой при убитом отце. Трупы падали направо и налево. В этом центре сосредоточения тайн мне не хватало прежней медитации с каберне, где виноградная цветочность вина оттеняла бездумность мечтаний. Какие там мечтания! Пора было ехать к Безбородникову, брать его за грудки и, глядя в его стеклянные глаза, вытрясать из него все секреты.

14