Фантастика 2003. Выпуск 1

Я не испытывал большего шока, чем в тот момент, когда дверь между приемной и кабинетом офиса раскрылась. Видавшие виды милиционеры, наверное, были потрясены не меньше. На фоне письменного стола, на котором в прежней позе лежал мертвый Безбородников, стояли, сияя и держась за руки, Соколов и Уля.

— Торжественно объявляю, — пропел Соколов, — что мы решили огласить наше намерение вступить в брак. — Уля слегка покраснела и потупилась. Соколов расцвел еще больше. — Можете нас поздравить. Сейчас заберем тело, составим акт, а потом я вас оставлю: мы с Улей должны подать заявление в загс.

Оба милиционера и я продолжали таращиться на Соколова. Вид у него был самый нормальный, не считая некоторой идиотской улыбки, впрочем, уместной у жениха. Если здесь, как я подозревал, и был Улин гипноз, то заметить его по каким-нибудь признакам было невозможно. Милиционеры подумали и успокоились. К идиотским улыбкам своего начальника они привыкли. А решения начальника, какими бы странными они ни были, официальному обсуждению не подлежат. Улины молодость, фигурка и волосы стоили того, чтобы делать предложение.

Она заговорщицки наклонилась ко мне.

— Любимый город может спать спокойно. Соколов находится под моим плотным контролем — отныне и во веки веков, аминь. Генератор будет ликвидирован. Больше контрабандных вылазок в ваш заповедник не будет. Слово офицера космопола. — Уля подмигнула красивым рыжим глазом. Густые ресницы шелохнули по щеке, и я снова подивился сходству сестер.

— А как же те, что уже проникли и уцелели? Что будет со Спиридоновым?

— Простим этих немногих. Спиридонов считает себя единственным уцелевшим из проникших, так оставим его в этом приятном заблуждении. Вашему террариуму (ведь Земля — это Терра по-ученому, верно?) не помешает со временем новый честолюбивый президент-инопланетянин. То, что он вхож в бизнес, знает восточные единоборства и убивал своими руками ради высшей цели, — все это его только украшает.

— Право, не знаю, — задумчиво забормотал я, — президент-инопланетянин — это как-то слишком круто.

— А кого бы ты хотел? — изумилась Уля. — Смотри, кто тебя окружает: готовый на убийства Безбородников, его беспринципный зам Соколов, подлец Погорелов, мой биологический папаша, его одурелая жена, спившиеся моя биологическая мать и твой дядя Володя. Зачем им жить и кто из них горазд в президенты? Вот за тебя, Сережа, я бы поручилась. И замуж бы пошла, еще не поздно переиграть, как только уберу генератор, да не стану у сестрички отбивать. Тем более что ты гипнозу так легко не поддашься.

Я покраснел.

— А ты уверена, что я Ире нравлюсь?

Уля снова подмигнула рыжим глазом.

— Сами разберетесь. А о президенте не думай: через пару лет Скальская выйдет из дурки, вот тут пусть они и потягаются. Прощай: нам с женихом надо ехать подавать заявление в загс.

Минут через сорок Соколов, Уля, сержанты и труп Сереги покинули мой офис, где сразу стало пусто, тихо и одиноко. Мир сузился до размера террариума, где к вершине гадючника пробирался чокнутый и целеустремленный супермен-инопланетянин. Через пулевую дырку в фанерке и неплотно закрытую балконную дверь доносились отдаленные голоса детенышей аборигенов на пустыре между пятиэтажками. Это играли и подрастали будущие алкоголики и убийцы. Я посмотрел вокруг взглядом отстраненного наблюдателя, и мне стало так тошно, что я впервые пожалел, что у меня нет оружия и я вынужден продолжать жить на этой планете-заповеднике. Так просто и легко было бы пойти за мадам Ахапкиной и ни о чем не думать. Взгляд стороннего наблюдателя — сплошной романс «Уж не жду от жизни ничего я, и не жаль мне прошлого ничуть…».

Резко и отчетливо в пустом офисе зазвонил телефон.

Я угадал, кто это звонит, и мне стало легче. Волны тоски откатили. За окном было теплое голубое небо, и дети на пустыре были просто смешными играющими детьми. Это звонила Ира.

Я протянул руку к трубке звонившего аппарата — и остановился.