Фантастика и Детективы, 2013 № 12

– За то, что нас ждёт впереди, за то, что пугает и завораживает, что подводит итог и освобождает, за тебя, моя девочка! – поднял фужер волшебник.

Зазвучала далёкая музыка, ярче вспыхнули свечи, затрещали фитили фейерверков и шутих, готовых взорваться с первым ударом старинных часов. Минутная стрелка дрогнула, сдвигаясь к последней цифре…

– А ведь подарок вы приготовили для себя, – шепнула Смерть волшебнику. – Но мне он тоже очень понравился.

И девочка в зеркале распустила косу.

Найти сумасшедшего Ирина Маруценко

Ирина Маруценко

10 октября 1977 г.

Бабка у Пуси всегда была со странностями, а после укуса марсианского воблана окончательно «тогокнулась» – в смысле, стала совсем того. Однако внимательности прежней не утратила: правильно говорят, что космические разведчики бывшими не бывают. Даже если отходят от дел и селятся в сибирских заповедных лесах на Земле.

Для Пуси, впрочем, бабкин острый глаз явился неожиданностью. В космосе отчего-то любые милые и не очень особенности близких забываются на раз.

Вечерний сеанс связи с домом – с чащобной бабкой в Пусином случае – разворачивался по отработанному сценарию. Первым делом бабка отругала Пусю за ненадетую шапочку из углешёлка – её же, бабкин, подарок. В углешёлк после встречи с вобланом бабка верила крепко. Если б не портки из этого сверхнанонаучного волокна, которое бабка, фиг её разберёт почему, иногда называла мифрилом, ходить бы ей с эндопротезом. А так просто кровь, испорченную ядом гада, перелили полностью и отправили разведчицу с миром на пенсию.

По мнению бабки, любой космический модуль недостаточно защищён от радиации, и шапочка из углешёлка призвана была уберечь нежный Пусин мозг от всепроникающего излучения.

Вторым пунктом обязательной программы являлись книги. Бабка и до воблана была архаичной, как первый искусственный спутник Земли, а в глухих лесах пристрастилась даже и читать по старинке. Никакой ночной загрузки через слот в затылке! Только страницы, только хардкор – с этим маловнятным заголовком шли по альфа-связи к Пусе письма с подборками художественной, как её бабка называла, литературы.

Но Пуся оставалась тверда. Ишь чего придумала, читать ей. Да ещё не учебники, не статьи или мало-мальски полезные мануалы, а выдуманную чужим нездоровым сознанием ерунду…

Словом, попеняв Пусе за отсутствие мифриловой шапочки и за пренебрежение последней высланной подборкой художки, бабка вместо того, чтобы свернуть беседу в сторону прощанья, неожиданно подалась к экрану и спросила:

– Что у вас там происходит? Личико у тебя, дитя моё, слишком встревоженное – уж не эксперимент ли провалился?

И Пуся, в душе обрадовавшись, что можно хоть с кем-то поделиться, выпалила:

– Ба, у нас Игорёк по ходу дела с ума сошёл!

Помолчала и решительно прибавила:

– Только я лично в это нифига не верю.

И впрямь, поверить было сложновато. На дипломном космическом модуле оказывались лучшие из лучших студенты Высшего Космического. Здоровые лбы, получившие допуск на полёт не только благодаря собственной научной перспективности, но и крепкому здоровью – физическому и психическому.

В этом году лбов оказалось трое. Собственно, сама Пуся, похожая на рыжего земного хомяка (дипломная работа – «Влияние конвекторного типа завихрения тахионов жёлтых карликов на степень износа обшивки»), длинный и скорбный лицом приколист Игорёк («Использование принципов нейронного взаимодействия при разработке саморазвивающегося искусственного интеллекта») и аккуратистка Айза – потомок переселенцев на Фобос, на лицо страшная, как переселенцам и положено («Возможность противодействия квантовым струнам в кривом поле обратного притяжения»).

Командовал дипломниками легендарный ректор Высшего Космического, строгий и, по единому мнению всех студентов, крайне несправедливый Бергман, проходивший под кодовой кличкой Хэ-эМ, что означало… впрочем, ну его, это отвратительное молодёжное остроумие.

– Понимаешь, ба, сегодня было моё дежурство по кампусу. Завтрак-обед-ужин, как обычно. Я, естественно, приползла на кухню раньше всех, гляжу, а там по всей стене надпись: вы безумны. Вот такенные вот буквы повидлом из зрягоды, прикинь? Оно ж красное такое, как кровища… Я и подумала сначала, что кровь. Даже страшно немного стало… Ну, я притащила сразу Дриса…

– Пуся, следи за языком!

– Нет, ба, я языком эту надпись не лизала, ты чо… Говорю же, Дрис…

– Пуся! Вот оно, ваше нечитающее поколение. Да и предыдущее не лучше! Взять даже многоуважаемого Бергмана – говорит, как уголовник. Никакой культуры речи, вас же слушать неприятно. Коверкаете священный человеческий язык! Надо читать, Пуся, книги, хотя бы понемножку сначала, хотя бы по чуть-чуть…