Фантастика и Детективы, 2013 № 12

– Два подозреваемых – уже неплохо, но, дети мои, попробуйте мыслить шире.

– Это как это? – спросила Пуся.

– Например, могла ли это всё подстроить ты, дитя моё?

– Я?! Ба, да ты чо, того?

– Деточка, мы же просто ищем варианты…

– Да нафига мне вытворять такое надо было, а? У меня этого самого, мотива нет!

– Как сказать. Допустим, ты создаёшь Игорю сложности, чтобы помочь из них выпутаться. У тебя появляется повод заботиться о нём, успокаивать… В ответ у Игоря растёт чувство благодарности… И вообще странно, что, обнаружив надпись на кухне, ты отправилась поговорить именно к Игорю, а не к кому-нибудь ещё… – бабка, похоже, увлеклась теоретическим построением.

– Да я случайно, так просто совпало!

Раскрасневшаяся, едва не рыдающая Пуся посмотрела на Игорька. Побледневший Игорёк посмотрел на Пусю. А бабка, как ни в чём не бывало, сказала:

– Больше всего меня смущают таблетки… Они ведь у вас в санитарке унифицированные, верно? Одинаковые пузырьки… и все таблетки одной формы, цвета и размера. Почему тогда снотворного не хватает?

Игорёк, устав, видимо, разбираться в бабкиных маловнятных шарадах, махнул рукой и вышел из комнаты.

– Н-да, загадка. Подумай над этим, дитя моё, и я подумаю. Через час выходите на связь и… знаешь что, Бергман тоже пусть будет. И Айзу пригласите! И, Пуся, пока будешь думать – поищи шапочку!

Пуся выключила видеофон и заплакала. Уж очень обидной оказалась бабкина широта мысли. Тем более обидной, что она была недалека от истины: утешать Игорька Пусе нравилось.

* * *

И вот прошёл час, и даже чуть больше. В Пусином отсеке стоял гул. Бабка только что изложила события двух последних дней Бергману и Айзе, и Бергман, как обычно, стал грубо ругаться, а Айза, как водится, ему поддакивала.

Пуся, на радость бабке, сидела в углешёлковой шапочке. Наплакавшись вволю и бестолково поразмыслив о колёсах (вывод из загадки про снотворное напрашивался, по мнению Пуси, странный), она решила прибрать, наконец, у себя в комнате, закрепить всё, что валялось, и вымести всё, что попадало после очередной учебной невесомости. Шапочку Пуся обнаружила во время уборки в пакете с носками. Хорошо, что с чистыми!

– Итак, ваши версии, дети мои, – бесцеремонно занизив значимость Бергмана, прервала неорганизованное обсуждение бабка. Все замолчали и замерли, даже Дрис перестал бестолково кружить по комнате. В воздухе, как нечто живое, повисла неловкость.

– Игорь? – позвала бабка.

– Ну… типа ничего нового. Я вроде как думаю, что это Айза и всё такое…

– Чо?! Нафиг ты мне сдался, ага! Мечтать не вредно! Да у меня на Фобосе жених!

– Айза, не кричи, скажи лучше, кто, по-твоему, виноват.

– Сергеев и виноват! Сам всё подстроил! Типа – пожалейте меня, меня все хотят извести!

– Дура!

– Псих!

– Тишина! – неожиданно заорал Бергман. Немножко поругался для приличия в наступившей-таки тишине и сказал, кивнув на Пусю:

– Я лично думаю, это она. Типа шибко умная.

Бабка сладко улыбнулась.

– Пуся, а ты что скажешь?

Пуся лежала на полу, подперев рукой голову в нелепой шапочке.

– Я, ба, думала про снотворные колёса… Думала-думала, и вот что мне придумалось. Понимаете, мы ведь все здесь ходим в санитарку за витаминами. Каждый день. И жрём их, кому сколько надо. Как нам медики после комиссий рекомендовали, да? Кому пять штук, кому две… Эти витамины просто бесконтрольно у нас расходуются. А снотворное не расходуется совсем. Ну, и короче, если бы кто-нибудь из нас взял снотворное, чтобы подсыпать другому, он бы что по логике сделал? Добавил бы в банку со снотворным витаминов. Чтобы типа в банке со снотворным опять стало сто колёс. Они ж одинаковые внешне, колёса-то. И никто бы и не понял, что кто-то брал…

– Тварь я дрожащая или право имею! – вдруг неэротично завизжал Дрис и, разогнавшись, помчался прямо на Пусю. Раздался глухой удар, и, как говаривали оставленные за бортом жизни литераторы древности, свет померк в глазах героини.

Пуся очнулась уже на кровати: чьи-то руки осторожно ощупывали её голову.

– Вроде цела, – произнёс некто голосом Бергмана.

– Ох, от души отлегло… слава мифрилу, то есть углешёлку, – это, разумеется, была бабка. – Наипрочнейший материал, сверхзащитный! Мне ногу спас, Пусеньку вот уберёг… Я давно твержу, что одежду только из углешёлка надо шить.

Пуся осторожно повернулась на равномерный звук ударов по железу. Это Игорёк пинал по комнате отключённого безвольного Дриса.

Убедившись, что про углешёлк все всё услышали, а Пуся после сильнейшего удара в голову получила лишь маленькую шишку, бабка переключилась на разбор полётов.

– Откровенно говоря, я поначалу и впрямь на Пусеньку, бедняжку, грешила. Прости, дитя моё, но любовь порой творит с людьми странное. Заставляет совершать не обязательно хорошие поступки. Но после того, как стало ясно, что снотворного в пузырьке не хватает, я поняла, что ошиблась. Даже влюблённый человек сообразил бы досыпать недостающие таблетки. И потом, ты не стала бы рисковать, перерезая себе самой страховку: результат мог выйти непредсказуемым.