Залезать по оконной решётке, держа в руках свёртки обоев, было непросто. Ножки стола пришлось пока оставить внизу. Протиснувшись между рам с выбитыми стёклами, Илья бросил обои на пол и вернулся обратно. Забрав ножки, он уже быстрее залез в квартиру и, проскользнув между гор мусора, вышел в коридор, поднялся на восьмой этаж и зашёл домой. Рулоны он аккуратно положил в высокую кладку в маленькой комнате, ножки кинул к противоположной стене, в прискорбно маленькую кучку древесины. Находить дерево было всё сложнее. Ещё в прошлом году на улицах валялись разбитые столы и фанерные листы, а дома призывно манили белыми оконными рамами, но зима выдалась долгой, и бармалеи сожгли всё, что смогли найти. Илье было сложно вынимать рамы из окон, но, когда припёрло, он раздобыл топор (Сова помогла ему, подсказав поискать под плитой на одной из кухонь), и вынул рамы во всём своём подъезде. Это его чуть не погубило — всего через неделю бармалеи, заметив, что рам нет только в одном его подъезде, наведались к нему в гости, и лишь Сова помогла ему тогда выжить.
На улице темнело, и во всём городе собаки завыли свои вечерние песни. Илья достал из рюкзака железные банки, засунул их в плиту с выбитым стеклом, где стояло ещё девять таких же, затем вытащил Сову, сразу же закрутившую головой, и поставил на пол рядом с собой. Наконец, он вытянул непонятную банку и стал вертеть её в руках.
— Я хочу рассказать тебе сказку про мальчика, который кушал то, не знаю что, — заговорила Сова. — Он превратился в козлёнка. А козлёнка съели собаки.
Илья, не отвечая ей, попытался отвернуть железную крышку, но ничего не получилось.
— Один мальчик пытался открыть банку, но та разбилось, и он сильно порезался. А на кровь пришли собаки.
Илья сходил в ванную, достал из раковины один из ножей. Вернувшись на кухню, разрезал крышку крест-накрест, завернул вглубь острые края и принюхался. Пахло вкусно. Тогда он зачерпнул немного пальцем, аккуратно облизал. Затем, прямо на кухне, он сел на пол и стал жадно есть. Сова неодобрительно смотрела на это.
— Я расскажу тебе сказку про ленивого мальчика, который не сделал того, что надо, и его съели собаки, — сказала она.
Илья скорчил гримасу, но всё-таки отложил банку в сторону и продолжил разбирать рюкзак. Как всегда, больше всего было сухарей. Он высыпал их в ванную. Ещё было несколько затвердевших конфет, целый пакетик арахиса и пластиковый контейнер, наполовину заполненный крупой. Всё это он спрятал в холодильник. Еды тоже было мало. Слишком мало — учитывая, как близко была зима.
— Я расскажу тебе сказку про мальчика, у которого было мало еды. Ему пришлось выйти на улицу, и его съели собаки.
— Да ну тебя, вечно ты… — Илья закрыл холодильник и, вернувшись к оставленной им банке, торопливо её доел. Остатки залил водой и выпил. Воды оставалось мало. При мысли, что вновь придётся идти к мосту, стало страшно. У воды всегда было много собак.
Илья взял Сову-Говорунью, отнёс её в комнату и поставил на зарядку. Сова раскрыла глаза и взмахнула крыльями. Илью мгновенно повело в сон, как и всегда, когда Сова заряжалась. Он забрался в гору одеял рядом с розеткой, подтянул под голову грязного плюшевого крокодила и закрыл глаза.
— Сова! — позвал он. — Расскажи мне сказку.
— Жили да были дед да баба, — откликнулась Говорунья. — И было у них ядерное оружие…
— Нет, не эту, она скучная, — запротестовал мальчик и, повернувшись на бок, сунул руку под голову. — Расскажи про Нарута.
— Жил да был мальчик по имени Нарут. И жил он в теплом городе, где росли большие-большие деревья, и он прыгал по этим деревьям, а всё вокруг было ярким и цветным. А ещё там были девочки…
— Расскажи про девочек, — попросил Илья, уже засыпая.
— Девочки носили юбки, у них были чистые волосы, и они много улыбались. У них была грудь, а ещё красивые голоса, которыми они пели друг другу песни.
— А девочки ещё где-нибудь остались?
Сова дёрнулась, задумалась, затем начала говорить вновь.
— Жили да были дед да баба. И было у них ядерное оружие…
Мальчик заснул. Сова умолкла.
Через несколько часов на лестнице послышались мягкие, осторожные шаги. Сова услышала их, но ничего не могла поделать. Когда мальчик спал, она не могла поделать ничего.
Сонька стояла рядом с дверью, сжимая в руках длинный нож, и, часто оборачиваясь на лестницу, прислушивалась к звукам борьбы, доносящимся из квартиры.
— Андрей! — позвала она шёпотом. — Лёша!
Никто не ответил. Сонька подошла к лестнице и посмотрела вниз. Никого. Тогда она вновь вернулась к квартире и чуть не закричала — в проёме стояла фигура.
— Ты куда ходила? — Андрей высморкался на пол и вытер нос рукавом. — Я же говорил — стой здесь.
— Я просто подумала…
Андрей сделал шаг вперёд и ударил Соньку ладонью по голове, без злобы, но сильно. Та замолкла.
— Ещё раз смотаешься куда — по зубам двину, слышала?
Он повернулся и прошёл в квартиру. Сонька поспешила за ним.
— А здесь был кто? — спросила она шёпотом. — Ну, люди?
— Был. Пацан был.
Сонька попыталась, было, спросить о чём-то, но слова почему-то не лезли. Андрей обернулся, посмотрел на неё и хмыкнул.