Фантастика и Детективы, 2014 № 04 (16)

И, проверяя мелочь в карманах джинсов, ключи, он вышел. Крыльев не было. На земле их не было никогда. «Я, может быть, в другом измерении одной ногой», – вспомнил он слова Валерия Константиновича и усмехнулся.

Институт Аномалий занимал два этажа в большом здании лаборатории по химическому анализу металлов при комбинате. Образовался этот новомодный пузырь совсем недавно, года два назад, когда страницы газет заполонили известия о появлении инопланетян то тут, то там, о всевозможных аномалиях и странностях. И грозил в ближайшем времени с треском лопнуть, потому что финансировать его никто не желал.

Иллюстрация к рассказу Макса Олина

– Ты только подумай, Олежка, – вкрадчиво говорил Коля Абрамцев, бывший одноклассник Алёхина, который теперь откликался только на Николая Вениаминовича, – мы же с тобой можем на областное финансирование выйти.

Он пригласил Олега через неделю после нашумевшей статьи о его полёте над машиной из психушки.

– Кто ко мне только не приходит: и знахарки, и колдуньи в десятом поколении, и шаманы, свидетели и контактёры. Но ты-то… – он помялся, подбирая слово, – ты настоящий, Олежек. Покажи мне свои крылья, а?

Тогда Олег долго объяснял, что нет на земле у него крыльев. Что не знает, почему их нет, что это странная и непонятная для него самого вещь, и он был бы рад, если бы кто-нибудь объяснил, что да почему. Абрамцев не поверил ему тогда и, разочарованно вздыхая, отпустил. Но «приглядывать» за ним не перестал. «Мало ли какая ситуёвина у О лежки нарисуется…»

Тем временем рассказы очевидцев о странных августовских миражах в небе над городом стали появляться в газетах, по телевизору. Рассказчики все были – будто сплошь пациенты жёлтого обшарпанного учреждения на горе, за городом. Или это специально делалось, чтобы не сеять лишнюю панику. Но одна девушка, коротко упомянувшая, что да, миражи над городом в августе она наблюдает вот уже три года, на вопрос газетчика о том, что именно она видит, пожала плечами и резко ответила:

– Колонны, вроде как, замок… но не знаю… – и вдруг выпалила: – Лучше бы вы занялись вопросом, что вызывает подобные галлюцинации у населения города. И именно в августе. Какой гадостью нас травит любимое градообразующее предприятие?..

На этом месте журналист потерял к ней интерес.

А Алёхин рассмеялся впервые за долгое время. И забыл про девушку.

А теперь отчего-то вспомнил. То ли слова Валерия Константиновича дошли до него, и картинка сложилась, то ли ещё почему. Только ведь, если девушка видит миражи, она и крылья его увидит… а может быть… и сама… летает.

Олег отправился в редакцию. Выдержал натиск главного редактора насчёт пары строк о своих крыльях, с удивлением осознав, что стал знаменитостью, и его узнают. И получил листок с коротким текстом – «Большова Евгения Сергеевна». И всё. Не полагались ему, не родственнику, бо́льшие сведения. Оставалось найти в городе с почти миллионным населением сероглазую Большову Женю.

И Алёхин отложил эту затею в долгий ящик. Там много чего было, в этом ящике. Только одно дело он уже больше откладывать не мог…

Кабинет Абрамцева находился в конце длинного сумрачного коридора у единственного окна. Над дверью горела табличка «Занято». Узкая лавка стояла возле двери. Но садиться не хотелось, на работе Алёхин весь день корпел за компом. Проект очередного торгового центра. Оригинальность в решении не приветствовалась, даже осуждалась, равнение на соседний супермаркет – там дела шли хорошо. Поэтому всё просто – коробка, похожая на муравейник. Алёхин их ненавидел, тянул до последнего, а потом, в последнюю неделю перед сдачей, принимался лихорадочно составлять знакомые блоки-решения один на другой…

Олег стоял, задумавшись, у окна, когда дверь за спиной открылась.

– Олег! Ты чего не заходишь?! Приветы!

– Привет. Так сказано же – занято, – улыбнулся растерянно Алёхин.

– Да не работает она, давно уже, заходи.

Абрамцев распахнул перед ним дверь. Олег вошёл, сел на стул возле стола, заваленного газетами и журналами.

– Прессой интересуешься? – усмехнулся он.

– Приходится быть в курсе событий, – сложив по-школьному перед собой руки ладонями вниз, ответил быстро Абрамцев и уже по-деловому добавил: – Что тебя привело ко мне?

Алёхин смотрел на него исподлобья.

– Ты как-то предлагал заняться изучением меня, – сказал, наконец, он.

– Да… – быстро выпалил Абрамцев и замолчал, выжидая, что последует дальше.

– Хотелось бы знать, во сколько это мне обойдётся. И ещё – деньги мне нужны сразу.

– Первым делом, Олежек, я должен увидеть главное – крылья, – вкрадчиво проговорил Абрамцев и наклонился вперёд. – Итак?

– Идём. Высотки поблизости есть?

– Зачем же идти? Мы поедем, поедем туда, где летается тебе лучше всего, – осторожно предложил Абрамцев, – домой к тебе. Я хочу взглянуть на ту знаменитую крышу, где водится человек-птица.

Мерседес-кабриолет, шикарный красавец, стоявший одиноко у входа в серое здание заводской лаборатории, оказался собственностью Абрамцева. Двери открылись, мягко щёлкнув замками.