Фантазер

"Надо же быть гд-нибудь", отвчалъ онъ.

"Вы бы могли перевестись въ Росенгордъ. Тамъ все же лучше!"

Однако, едва замтный румянецъ залилъ ея щеки, такъ что она, пожалуй, ужъ пожалла о сказанномъ.

"Мн не дадутъ мста на такой большой станціи."

"Это правда, вы еще слишкомъ молоды."

Онъ слегка улыбнулся жалкой улыбкой. "Во всякомъ случа, очень любезно съ вашей стороны думать, что причина именно въ этомъ."

"Если бы вы перебрались къ намъ, у васъ все-таки было бы побольше общества. Доктора, живущіе по сосдству, бухгалтеры и конторщики. И потомъ туда постоянно прізжаютъ всевозможныя диковинныя суда, и разные люди снуютъ по пристани."

"Капитанъ Генриксенъ съ берегового парохода," подумалъ Роландсенъ.

Однако, какую цль могла имть такая безмрная любезность? Или Роландсенъ вдругъ сталъ совершенно другимъ? Онъ вдь зналъ, что его дурацкая любовь была совершенно безнадежна, къ этому вдь ужь нечего прибавить. Уходя, она протянула ему руку, даже предварительно не натянувъ перчатку. Шелкъ такъ и шуршалъ, когда она спускалась по лстниц.

А Роландсенъ попрежнему сгорбившись услся къ столу, и отослалъ телеграммы. Тысячи удивительныхъ чувствъ проносились у него въ душ, теплота этой нжной руки проникала его всего. Если хорошенько подумать, не все еще обстоитъ такъ скверно; открытіе могло принести большія денежки, если бы онъ только смогъ достать гд-нибудь триста талеровъ. Онъ — обанкротившійся милліонеръ. Но вдь въ одинъ прекрасный день онъ еще можетъ найти выходъ изъ своего положенія!

Пришла жена пастора, она хотла отправить телеграмму отцу. Ко времени этого посщенія Роландсенъ оправился и уже чувствовалъ себя не ничтожествомъ, а большимъ бариномъ. Онъ обмнялся съ пасторшей лишь нсколькими незначительными фразами. Зато пасторша оставалась на станціи дольше, чмъ это было необходимо; приглашала его къ себ поговорить.

Вечеромъ онъ опять встртилъ пасторшу на дорог къ станціи, и она не пошла дальше, а остановилась. Врно, ей ничего здсь не нужно было, разъ она остановилась.

"Вы вдь играете на гитар?"

"Да. Подождите немножко, тогда вы услышите, какъ я играю."

И Роландсенъ пошелъ за гитарой.

Пасторша ждала. Значить, ей собственно ничего не было нужно, разъ она ждала.

Роландсенъ сплъ ей нчто о своей милой и о своемъ друг, врномъ, какъ золото; псенка была простенькая, но голосъ у него былъ большой и прекрасный. У Роландсена была своя цль, задерживая пасторшу на дорог: вдь могло же случиться, что кто-нибудь пройдетъ въ это время по дорог, гуляя. Случалось же это раньше.

Они снова стали разговаривать другъ съ другомъ, такъ что прошло не мало времени. Онъ иначе говорилъ, чмъ ея мужъ, пасторъ; его рчь звучала, словно голосъ изъ чуждаго міра, а, когда онъ вдавался въ свои возвышенныя фразы, она широко открывала глаза, словно прислушивающаяся двочка.

"Да, да. Господь съ вами!" сказала она, уходя.

"Должно быть, именно онъ со мной," отвчалъ онъ.

Она изумилась: "Вы такъ въ этомъ уврены? Почему это?"

"У него есть на то основаніе. Разумется, онъ Богъ надъ всмъ твореніемъ; но ничего божественнаго нтъ въ томъ, чтобы разыгрывать изъ себя Бога надъ зврьми и камнями. Мы, люди, одни длаемъ его тмъ, что онъ есть. Отчего бы ему и не быть съ нами."

И, пуская въ свтъ эту великолпную рчь, Роландсенъ имлъ очень довольный видъ. Пасторша размышляла о немъ, идя домой. Ого! голова, которую онъ носитъ на плечахъ, не случайно же сдлала такое открытіе.

Однако, вотъ явился и коньякъ. Роландсенъ самъ притащилъ боченокъ съ маленькой пристаньки подъ навсомъ; онъ не пошелъ со своей ношей въ обходъ, а шелъ прямо среди бла дня, неся боченокъ подъ своей сильной рукой. Такъ былъ онъ близокъ его сердцу. И, однако же, пришло время, когда Роландсенъ пострадалъ за всю неосторожность. Наступили ночи, когда онъ всюду сталъ разыгрывать роль большого барина и вмст съ тмъ разгонять чужихъ рыбаковъ, которые, какъ водится, подстерегали двушекъ.

Въ одно изъ воскресеній въ церкви появился отрядъ рыбаковъ, въ которомъ вс люди были пьяны. Посл службы они стали таскаться по дорог и не ухали назадъ на своихъ лодкахъ; у нихъ съ собой была водка, они все больше напивались и оскорбляли прохожихъ. Вверху на дорог пасторъ бесдовалъ съ ними, но ничего изъ этого не вышло; поздне явился и фохтъ въ фуражк съ золотымъ кантомъ. Тогда нкоторые изъ нихъ ушли къ берегу, но трое, и между ними большой Ульрихъ, не пожелали уступить. — Надо замтить, что они на берегу, — кричали они, — а потому двушки имъ принадлежатъ. — Въ середин стоялъ Ульрихъ, а Ульриха знаютъ и въ Коротен и въ Финмаркен. Попробуй-ка кто-нибудь подступиться!

Многіе жители прихода собрались на шумъ: одни, похрабре, стояли поодаль отъ дороги, другіе лежали между деревьями въ лсу, вс съ жаднымъ любопытствомъ глядли на большого Ульриха, когда тотъ выкидывалъ свои штуки.

"Я прошу васъ вернуться въ лодки", сказалъ фохтъ, "не то мн придется иначе заговорить съ вами."

"Позаботьтесь о томъ, чтобы вернуться домой въ фуражк", отвчалъ Ульрихъ.

Фохтъ подумывалъ о томъ, чтобы взять нсколькихъ человкъ и связать этихъ сумасшедшихъ