Фантомики

Откуда он тут взялся?.. Как откуда. Это его деревня, тут родился. Только жителей не видно, все попрятались, ему бы тоже куда нырнуть. Угораздило его! Пошел на электричку, из деревни выходить мимо огородов, дальше был лес. Вот они оттуда и вышли, и потекли. Вначале подумал, что люди, так бывает, что много. Электричка высадит за лесом, сама уйдет, и все тихо минут десять, потом целая демонстрация появляется, кто по дороге, кто из леса, идут люди домой, по деревне расходятся, а тут? Обезьяны. Вот именно, это и страшно! Когда люди из леса выходят, это нормально, а когда обезьяны? Они живут в лесу, это их дом? Тут не Африка, не савана и не джунгли. Откуда тут обезьяны, с ума сойти. Тысячи, нет, миллионы обезьян. Мелькнула мысль, что это все-таки люди, одетые под обезьян, актеры загримированные, кино снимают, не предупредили, массовка. Кино? Нет, никакого кино, никакой массовки. С этой судорожной и тут же угасшей надеждой, вскарабкался на забор, с него на крышу сарая, спасение! Плоская крыша, рубероидом покрытая, тут переждет нашествие, и пойдет на электричку. Чего думать? Случилось. Обстоятельства, бывает. Цунами случаются, тоже никто не ждет. Он стоял на крыше сарая, словно на острове, а вокруг пучилось море обезьян. Это звучит. Цунами обезьян! Стихийное бедствие. Саранча размером с человека? Он посмотрел в сторону леса, сверху далеко видно. Не было никакого леса. Море обезьян до самого горизонта, направо и налево, во все стороны, куда глаз хватает! Деревню накрыло, им самим деваться некуда.

Толпа приматов втягивалась в проулок. Обезьяны толпились, сжимались теснее, и тоже лезли, как паста из тюбика, прыгали через забор, они ловкие. Огороды потопчут, огорченно подумал он и тут же понял, что плевать на огороды. Три обезьяны, пока только головы, показались над краем крыши. Один забрался, выпрямиться не успел. Нельзя! Если уступит крышу, тогда не устоять. Он спихнул первого, сразу другого, опомниться не давал. Метался по крыше, сталкивал вниз. Зачем вам сюда? Чего разговаривать, все равно не поймут. Обезьяны не сердились, не обижались, просто падали, исчезали за краем, смотреть некогда, он их спихивал, вроде как играл с плюшевыми мишками, но то были не мишки, а живые обезьяны. Вот же твари бестолковые! Зачем вам сарай, что тут делать? Идите своей дорогой. Одни падали, их уносило потоком, тут же появлялись все новые, новые головы, шерстяные плечи, бока и макушки, уши круглые, как пельмешки магазинные. Руки и ноги ватные, хорошо, не сопротивлялись. Он освоился в борьбе, рассмотрел. Одинаковые, прямо клоны из пробирки. Грудь палевая, морды симпатичные, животины покладистые, только глаза тусклые. Что там у них на уме? Если рассердятся, разорвут. Бежать-то ему некуда, надо обороняться. И вдруг все замерло, море разом застыло. И он застыл. Обезьяны подняли головы и уставились все разом.

Никто не шевелился! Они смотрели на него молча, выпучив бестолковые глаза, а он стоял на крыше сарая, понимая, что миг решающий. Вот сейчас все решается, либо порвут, либо что?.. И он, по ходу понимая, что это единственный выход, начал прыгать и скакать, размахивать руками, свирепо кричать на них. Они стояли и смотрели молча. Первой мыслью было напугать! Как будто зверей криком напугаешь. Говорят, что и медведи не связываются, если человек припадочный или кричит, руками машет: мишка повернется и уйдет, только его и видели! И тут же сообразил, что обезьяны не уйдут: стоят и смотрят. Он сменил тактику. Выпрямился, вскинул руки к небу и начал хрипло выкрикивать: то ли Боже царя храни, то ли Вставай проклятьем заклейменный, все гимны сразу. Обезьянам слова и музыка без разницы, по барабану, однако понравилось! Наверно, безумный вой на зверином языке что-то значил. Морды стали радостными, глаза вдруг поумнели, головы и тела пришли в общее движение, в толпе начались завихрения, водовороты, что это? Сарай дрогнул, накренился, и поплыл. Обезьяны приподняли дощатое строение без усилий и понесли. Зачем? И вдруг он понял! Его приняли за своего парня? Не так, наоборот. Приняли за посланника небес, именно, за человека. Конечно, он им и был, но они, обезьяны, об этом не знали, а тут вдруг поняли и решили сделать своим вождем: выборы прошли молча, в смысле, единогласно. Теперь это его толпа, он повелитель могучего племени обезьян! Ничего делать не надо, они сами все сделают. Он стоял на плоской крыше, как на палубе корабля, стараясь сохранять невозмутимый вид, словно индейский вождь, стоит себе на носу пироги, убор из перьев, а воины гребут, так и надо. Женят его, наверно, невесту найдут. Или даже двух? Черт знает! Вождь обезьян? И чего только в жизни не бывает! Он был поклонником Дарвина, этот человек, и в Бога никогда не верил. Сарай шел по морю в неизвестность.

Преисподняя.