Фараон

— Тогда поехали, Селим, — воскликнул Блейк, хлопнув его рукой по плечу. — Именем Аллаха, поехали!

Халед увеличил скорость, когда они приблизились к просёлочной дороге, ведущей внутрь Синайского полуострова; они продолжали равномерно двигаться в течение четырёх часов. В какой-то момент, почти внезапно, до них донеслись звуки войны: вначале слабое громыхание, как молотком выбивавшее из земли глухие отзвуки, затем длительный резкий свист, за которым следовал громкий взрыв, и звуки эти становились всё ближе; в то же время на горизонте в нескольких точках возникали апокалиптические взрывы, вспышки кровавого света, сотрясающие небо и опаляющие землю.

Внезапно из пелены облаков, плывущей к югу, вынырнула группа истребителей, перешедших в пике и поливающих землю очередями залпов. Тотчас же другие самолёты набрали высоту в ответной атаке против них, как будто их выбросили из недр земли, затеяв яростную дуэль. Небо было исполосовано множеством трассирующих линий всех цветов, разорвано гневным воем двигателей, которые выталкивали самолёты за пределы скорости звука и разума в безумную акробатику высшего пилотажа.

Чуть позже один из самолётов упал: шар ярко-красного огня и гром, сотрясший землю, указали на место его катастрофы. Другой, подбитый, умчался вдаль, выбросив длинный хвост чёрного дыма, и разбился где-то вдалеке, обозначив свою гибель вспышкой, короткой; как летняя молния. Третий сначала выпустил в небе маленький белый зонтик, который поплыл в прозрачном небе зари подобно медузе в прозрачной морской воде, затем, чуть позже, был растерзан взрывом, измельчён на водопад раскалённых кусков.

Селим указал в направлении севера.

— Рас-Удаш находится там, — пояснил он. — Через несколько минут мы будем в Эль-Муре и должны там встретиться с нашими друзьями. Не заботьтесь о деньгах. У меня с собой часть наличных, которые я взял на приобретение папируса. Но поскольку он нам ничего не стоил...

— Ты ещё не поведал мне, как нашёл эти деньги, — напомнил ему Блейк.

— Меня попросили не рассказывать вам этого.

— Селим, это важно. Я должен знать, откуда взялись эти деньги. Клянусь тебе, что не скажу никому ни слова.

— Мне дал их доктор Хуссейни. Он очень переживал за вас и когда узнал, что появилось известие о папирусе Брестеда, то сделал невозможное, чтобы добыть деньги.

— Сколько?

— Двести тысяч долларов, наличными. У меня с собой десять тысяч, этого более чем достаточно. Остальные хранятся в надёжном месте.

Они вышли из машины, и Селим отправился в лагерь, даже не удостоив подобием приветствия женщин, которые шли по воду к колодцу с кувшинами на голове. Халед последовал за ним, далее шагал Блейк. Сару, облачённую в галабию, попросили идти поодаль, в одиночестве и на почтительном расстоянии.

Селим подал голос у входа в палатку, и чуть позже оттуда появился мужчина в чёрном бурнусе[36] и приветствовал его. Селим и его друг тоже ответили приветствием, склонив голову и коснувшись кончиками пальцев груди, рта и лба. Человек оглянулся и, заметив также Блейка, знаком пригласил всех троих зайти в палатку. Саре было указано сесть на землю поблизости от пальмы.

Тот факт, что Блейк говорил по-арабски, чрезвычайно облегчил переговоры.

Селим не стал ничего объяснять: он знал, что большая часть времени будет безвозвратно потеряна на торг. Блейк, со своей стороны, воздержался от указания Селиму немедленно принять первую же запрошенную цену, зная, что это не решит проблему, а, напротив, осложнит её.

Внезапно в тишине, царившей в лагере, послышалось ритмичное постукивание пестика в ступке: кто-то занялся приготовлением кофе для гостей, прибывших издалека, и Блейку вспомнился тот морозный вечер на чикагской улице и гостеприимство, которое согрело ему тело и душу. Возможно ли, чтобы Хуссейни был чудовищем, которое готовит гибель стольких невинных людей?

Чуть попозже кофе наполнил своим ароматом палатку, и у Блейка, взявшего свою дымящуюся чашку, мелькнула мысль, что он отдал бы немало долларов из числа тех, что лежали в кармане Селима, дабы иметь возможность сдобрить свой напиток изрядной порцией наилучшего бурбона. Учёный также подумал об унизительном положении Сары: ему была глубоко неприятна невозможность что-либо сделать для неё в этой ситуации.

Тем временем жестокому торгу не было видно конца, и женщины подносили в палатку то козье молоко, то йогурт, то айран, то финики. Блейк спросил у них, не могли бы они также оделить его жену, эту достойную женщину, которая устала с дороги и проголодалась. Женщины утвердительно закивали головами и, когда кончили подавать угощение мужчинам, направились к Саре.

Селим и шейх ударили по рукам на сумме в четыре тысячи восемьсот долларов, половина из которой выплачивалась немедленно, а вторая половина — по завершении задания, потом начали обсуждать маршрут по самой современной американской военной карте масштаба 1:500 000, мгновенно извлечённой хозяином палатки из сундука.