Фараон Эйе

— Один мудрец, которому можно верить. Он никогда не ошибался. Ладно, мне пора уходить. Менес ждет меня. Но я скоро вернусь.

В библиотеке Менеса было множество папирусов, и все они были аккуратно разложены по полочкам. Сразу видно, что Менес хорошо структурировал папирусы и навел здесь идеальный порядок. Такое не часто можно встретить и в храмах.

— Это моя гордость, Нехези. Таких библиотек в Саисе немного. И могу сказать даже, что моя лучше всех иных.

— Я тоже мечтаю о своей библиотеке. Я бы нанял переписчиков папируса и сделал бы копи особенно ценных.

— Рад встретить ценителя! Так мало мне было с кем поговорить о литературе и искусстве. Наш мир совсем не ценит красоты. Но отложим разговор о приятном. Мои люди проследили за Рахотепом. И он интересовался тобой.

— Мной? Но он не может знать, что я здесь!

— Но он знает об этом. И желает даже похитить тебя и увезти с собой.

— Что? — не поверил Нехези. — Похитить меня? Рахотеп?

— Его господин Хоремхеб пристально следит за тобой и твоим господином Эйе. И они желают использовать тебя в борьбе против Эйе.

Нехези задумался. Рахотеп мог пойти на такое, ради власти и ради своих идеалов. У него было своеобразное отношение к тому, что происходит в Египте. Он поставил на Хоремхеба, или на военного фараона, и он легко не отступит от того, что вбил себе в голову.

Сам Нехези сделал ставку на Эйе. Он считал, что он более достоин носить корону Верхнего и Нижнего Египта, чем Хоремхеб. Но как быть? Он обещал своему дяде Бата, что не причинит вреда ни одному из своих братьев.

— Ты пойдешь на конфликт со своим братом, Нехези?

— Рахотеп сам выбрал свой путь. Близиться схватка между мной и моим братом. А это только отголосок схватки между Эйе и Хоремхебом.

— Но почему ты не на стороне Хоремхеба? Ты же не только писец как я, но и воин. Ты сражался рядом с Хоремхебом в битве при Кумиди. И он помнит тебя.

— Это так. Я даже защищал его перед лицом самого Эхнатона и он помнит добро. Но его курс в политике слишком прямолинеен. Его время еще не пришло. И потому я стою за Эйе.

— Мне также он больше нравиться, чем Хоремхеб. И я за то чтобы возложить корону на голову Эйе. И наш номарх и большинство знати также стоят за Эйе. Я уверен, что многие его поддержат. Но смерть Тутанхамона должна быть естественной. И тени подозрения не должно пасть на Эйе.

— Мой господин Эйе, верен фараону Тутанхамону и если боги дадут ему долгое царствование, то он будет его верным слугой.

— Это понятно. Но что делать с Рахотепом?

— Пусть уезжает к Хоремхебу! Пусть бежит из города.

— Он не пойдет на это, Нехези. Среди офицеров армии у него много друзей. Все ливийские князья уже подпали под его влияние. Они уже все посетили Рахотепа и распили с ним не один кувшин хорошего вина. А ты знаешь как велико виляние ливийских солдат в Саисе.

— И Зару был у него?

— И не раз! А что ему остается? С ливийцами и ему приходиться считаться.

— Значит, ты не сумеешь его напугать и заставить сбежать? — Нехези посмотрел на Менеса.

— Легко сказать! Я только скромный писец наместника. Не забывай об этом. Мой господин не станет даже слушать меня. Он не любит политики. А Рахотеп, по-моему, готовит твое похищение, Нехези. Так доложили мне мои соглядатаи. Ты понимаешь, о чем я? Не сегодня завтра тебя похитят! И мне некого противопоставить похитителям.

— И что ты предлагаешь? Мне уехать из города? Но у меня здесь еще есть дела.

— Нет! Тогда он наверняка тебя перехватит за чертой Саиса и твое положение станет хуже. А сейчас мы ничего не можем предпринять. Я не могу пожаловаться номарху ведь ты здесь неофициально, и многим знать о борьбе между тобой и Рахотепом не стоит.

— А если нанести удар первыми? — спросил Нехези.

— Рахотеп действительно не ждет такого от нас, но захватить его не столь просто.

— Твои люди постоянно ведут его?

— Да. Но их мало и действуют они с большой осторожностью. И на их помощь я бы не надеялся.

— А если мы пойдем за ним прямо сейчас? И не большой толпой со слугами и рабами, а всего вдвоем. Я и мой офицер Пэнтоэр?

— Вдвоем? Но это сумасшествие! Вас сразу же захватят. Этим ты только облегчишь задачу Рахотепа.

— Но я и не предлагаю идти открыто. К нему приходят воины или посланцы?

— И часто. Это и ливийские солдаты и шерданские наемники.

— Но тогда мы сумеем захватить двоих или троих и занять их место.

— Может сработать…

В бедных кварталах Саиса, где обитали ремесленники, моряки, пираты и отставные солдаты, в вечернее время было многолюдно. Злачные места были просто переполнены различного рода темными личностями и гулящими женщинами, которых в Саисе было превеликое множество.

Финикиянки, служители богини Астарты, были красивы и Пэнтоэр сумел оценить их.

— Не заглядывайся на девок, мы пришли сюда не за этим, — одернул его Незхеи.

— Тебе хорошо говорить, а я вчера ночевал один в отличие от тебя. Люблю финикиянок. Огоньки, а не женщины.

— Мы с тобой сейчас рискуем своими жизнями, Пэнтоэр. Идем на опасное дело. Если все кончиться хорошо я подарю тебе финикийскую рабыню.

— А разве она у тебя есть?

— Пока нет, но её можно легко купить в Саисе.