Нет? По-людски? Спасибо!!!
Самое противное в дураках — это то, что они сплошь и рядом оказываются умнее тебя.
Непостижим и страшен человек, который, проходя мимо открытого пианино, не тюкнет по какой-нибудь клавише. Страшен и непостижим!
Голливуд. Блокбастер «Гамлет-2». Сильвестр Сталлоне в роли принца датского. 500 млн долл. бюджет. Трюки. Спецэффекты. Компьютерная графика. Блеск! Треск! 125 Оскаров!
Как инженер я в восторге от американских фильмов, а как человек — в ужасе.
Сорта, сорта. Помидоры… Георгины… Люди.
Как есть ядовитые растения, так есть и ядовитые люди.
Счастье — вещь опасная. Можно и не перенести. Быть несчастным — состояние привычное, обжитое, а к счастью ещё надо приспосабливаться. Возможно, захочется над ним трястись, а это хуже всякого несчастья!
От счастья человек глупеет, поглупев, не может сберечь и преумножить своё счастье, и, в конце концов, теряет его самым глупым образом. Но, потеряв счастье, человек снова умнеет и мало-помалу снова добивается счастья, чтобы снова поглупеть и потерять его самым глупым образом. Но, потеряв счастье…
…Остаётся рухнуть в сладкое безразличие. Универсальный выход из всех положений. А изобрёл его герой сименоновского «Негритянского квартала».
Иной раз посмотришь на жизнь, расстроишься и с каким-то даже злорадством подумаешь: «А ведь правы, правы во всём эти циники, разрази их диарея!»
Отсутствие поводов для радости — хороший сигнал. Значит, Небеса сочли вас способным обойтись без «соски». Вас уважают. От вас надеются дождаться чего-то незаурядного. Ваш час. Вы — под куполом без страховки.
Память.
И эта капризная, подлая и своенравная барыня была когда-то бойкой, премиленькой служанкой!?
Странно.
Чем больше у человека причин для заносчивости, тем менее он заносчив.
Бог подарил человеку жизнь, а дьявол — юбилеи.
Запад с иерархичностью считается. Восток иерархичность любит.
Человек, считавший себя самым несчастным, встретил ещё более несчастного и окончательно расстроился.
Карьера.
Ах, чтоб тебя! Из грязи да в… грязи.
Поэзия.
Транспространственная и трансвременная перекличка прекраснодушных ослов.
Когда дурака боятся обидеть, его называют идеалистом или романтиком.
Не дай бог отнять игрушку у взрослого — вот будет крику!
Стиснем зубы, товарищи, и будем наслаждаться жизнью.
С годами сдерживать ликование становится всё труднее — силы уже не те.
«Дурная голова ногам покоя не даёт».
Зато взгляните, какие у дураков крепкие и стройные ноги!
Человек — это то же самое растение, только очень, очень сложное.
— А растение?
— Ну, конечно же, это же тот же самый человек, только очень, очень простой.
Два вида людей отравляют жизнь: идиотически серьёзные и идиотически несерьёзные.
Плохие люди чаще всего и не догадываются, что они плохие. Они как раз уверены, что они намного лучше других.
Без созерцателя мир — ни-ка-ков!
С урчанием рвут друг у друга лакомые куски чада твои, Господи. Велик урвавший больше всех. Смехотворно велик. Как император Лилипутии. Урвал — значит сплясал под дудочку. Жалкое величие. В этой головокружительной мистерии только те, кто затаил дыхание и не может шелохнуться, одни только они, полные изумления и трепета, может быть, и дороги Автору.
Удивительно, но некоторые без труда находят прохладное местечко в этой кастрюльке с кипятком.
В поисках гармонии.
Родилась кургузая мысль.
— Ну вот, а где же теперь взять столь же кургузые слова, чтобы её выразить?
Нельзя не подивиться той поразительной предусмотрительности, с какой Судьба убирает с жизненного пути всё, что могло бы послужить отрадой и утешением. Удача — зевок Судьбы.
Будущее, кажется, за Лаэртами. Унылая пора! Очей разочарованье!
Французы говорят: «Полуобразованный — дважды дурак». А ведь отсюда вытекает, что образованный — дурак четырежды.
Несправедливые упрёки ещё кое-как можно вынести. Как перенести справедливые?
Секрет неотразимой привлекательности женщины заключается в хорошо продуманном устройстве мужчины.
Все механизмы изнашиваются со временем, и только механизм старения работает всё лучше и лучше. Единственное, на что тут, кажется, можно положиться.
Ты жалуешься, что устал. Какая же это усталость?
При настоящей усталости, милый мой, уже нет сил жаловаться.
Счастье — это предвкушение счастья, и даже, может быть, предвкушение предвкушения счастья. Субботу мы любим больше, чем воскресение, а пятницу — больше, чем субботу.
Есть предельный уровень шума, воспринимаемый ухом. И есть предельный уровень красоты, воспринимаемый сердцем. Чуть-чуть красивее и всё — инфаркт!
Смотришь на детей — и сердце разрывается: не достоин мир этих прекрасных существ!