Фарс, комедия, трагикомедия. Очерки по исторической поэтике драматических жанров

В русской традиции мольеровский тип комедии лежит в основе фонвизинских «Бригадира» и «Недоросля», «Ябеды» Капниста, «Хвастуна» Княжнина, «Модной лавки» Крылова, нескольких пьес Островского («Свои люди – сочтемся», «Бедная невеста», «Бедность не порок», «Воспитанница», «На всякого мудреца довольно простоты», «Горячее сердце», «Правда – хорошо, а счастье лучше», «Бесприданница»). В «Не свои сани не садись» отцовский запрет дан с положительным знаком, как в «Любящей матери» Гольдони, но главная новация Островского в разработке этого мотива заключается в том, что принуждение иной раз принимает у него безличный характер, выступая как диктат среды или воля обстоятельств. Даже в XX в., несмотря на разрушение патриархальной семьи, этот мотив сохраняет свою популярность, проникая в киносюжеты, и без труда распознается в таких советских кинолентах, как «Антон Иванович сердится» (причина запрета – неприятие отцом легкой музыки и, соответственно, претендента, являющегося автором оперетты) или «Кубанские казаки» (где роль отца возложена на председателя колхоза, не желающего отдавать лучшую свою ударницу в соседний колхоз).

Неравенство – второй тип препятствия – как правило, выступает в сочетании с первым, являясь мотивировкой родительского запрета или принуждения (и в таком сочетании может способствовать перемене регистра с комедийного на трагедийный, как в «Коварстве и любви» Шиллера или «Каширской старине» Аверкиева). В чистом виде подобные сюжеты редки. Имущественное неравенство как доминирующий мотив вообще встречается чуть ли не единственный раз в «Цветах дона Хуана» Лопе де Вега (богач держит в нищете брата; дон Хуан даже вынужден делать на продажу цветы, хотя безмерно этого стыдится; графине он нравится, но она считает для себя унизительной его бедность; других препятствий нет). Социальные барьеры в аналогичной роли можно встретить чаще, но также не слишком часто. Хрестоматийный пример – «Собака на сене» Лопе де Вега (графиня любит безродного секретаря, но не может перешагнуть через разделяющую их социальную пропасть; требуется ложное узнавание, чтобы ее преодолеть). У Лопе есть еще несколько пьес похожего склада: «Чему быть, тот не миновать» (Кассандра, дочь греческого царя, благосклонно принимает любовные излияния Леонардо, но отвечает на его чувства, лишь когда обнаруживается, что он не крестьянин, а александрийский принц) и «Крестьянка из Хетафе» (дон Фелис увивается за простолюдинкой, но о браке с ней даже не помышляет – однако, когда у Инес обнаруживается богатое приданое, он мгновенно забывает о ее незнатном происхождении).

В то же время у Лопе имеется целая группа пьес, в которых аналогичные социальные диспропорции никем из непосредственно вовлеченных в любовную коллизию действующих лиц в качестве препятствия не воспринимаются. Отон, придворный французского короля, влюблен в дочь богатого крестьянина и готов просить ее руки («Крестьянин в своем углу») – проблема социального неравенства не встает здесь ни как внешняя, ни как внутренняя. Дон Хуан из «Девушки с кувшином» также готов жениться на простой служанке (хотя в глубине души не верит, что такой красотой и такими душевными качествами может быть наделена простолюдинка, и оказывается прав). Сословные барьеры легче преодолеть, когда более высокое положение занимает герой, а не героиня: героине требуется, чтобы герой прошел через узнавание и изменил свой статус.

У Тирсо де Молина персонажи, участвующие на главных ролях в любовной коллизии, также не воспринимают социальное неравенство как непреодолимое препятствие: дочь обедневшего дворянина выходит замуж за богемского принца («Благоразумный ревнивец»), крестьянка – за дворянина («Крестьянка из Сагры») и даже за португальского графа («Галисийка Мари-Эрнандес»). Герой может подняться по социальной лестнице без всякой перемены статуса: простолюдин, которому в свое время не давалась даже латинская грамота, женится на дочери герцога («Удачи тебе, сынок!»). Единственная пьеса противоположного пафоса – «Вот так и нужно добиваться своего», где возлюбленный Леонисы, в котором узнал своего сына герцог Бретонский, не хочет теперь иметь дело с простолюдинкой, но с помощью изящной интриги его удается вразумить.