Фарт

— Высоко берешь, Нестор. Не по плечу. Все шуточки, ухмылки. Таким манером не видать тебе нашей Татьяны Андреевны как своих ушей. К ней подход нужен вдумчивый, специальный.

— Ладно, дед, это мы уже слышали.

— Поимей в виду, братец, чать, неспроста главный инженер сюда следует, что ни день-другой. У него, это самое, тоже свой интерес до Татьяны Андреевны. А на чужой каравай пасть не разевай. Так-то, брат.

— Ах вот какие у тебя соображения! — усмехнулся Бетаров. Он подошел ближе и через раскрытую дверь сарая рядом с дедом Токмаковым вдруг увидел новый добротный дубовый гроб, стоящий на маленьких козлах. — Что за черт! У вас несчастье? Умер кто? — спросил он обеспокоенно.

— Где? — спросил Токмаков, вынимая изо рта дратву.

— Ну у вас, о ком речь? Или еще хворает? Ну гроб вот, для кого?

— Гроб. Да для меня гроб, для кого еще.

Бетаров опешил:

— Для тебя? Да ведь ты — живой!

— Был бы мертвый, гроба не сделал бы.

— Постой, дед, живому человеку зачем гроб?

— Непонятливость твоя! Загодя сделал. Ну, чего вылупился? Стар я, понятно? Третий гроб делаю, а смерть не идет. Еще жил на плоскости, захворал, чахотка не чахотка, не могу продыхнуть. Никак, думаю, пришла пора помирать. Ну, известное дело, пошел в сарай, нарезал досок, сколотил гроб. А смерть и не приди. Ясно? Молодой был. Ну, лес, видать, попался сырой, загнил тот гроб вскорости. По прошествии времени опять занедужил. Новый сделал. Потом поцапался с сельским начальством и, чтобы подальше от греха, это самое, как Лев Толстой, писатель земли русской, сюда и ушел доживать свой век. Ну, а когда переезжал в горы — сжег я тот гроб. Этот сделал уже здесь. Видал, какая вещь добрая? Доска двухдюймовая, дубовая, чать, век простоит.

— Да зачем тебе опять-то гроб? Да еще дубовый?

— Вот голова, два уха! Что, думаешь, с той поры я в обратную пошел? Моложе не стал, нет… А вещь добрая, в хозяйстве не пропадет.

— Нет, только подумать, живет человек на белом свете, а весь в заботе о загробном путешествии. Да в таком гробу и хоронить жалко!

— Первый сделал — загнил, тес попался плохой. Второй сделал — сжег, переезд в горы. Ну, уж здесь, в ущелье, сделал вещь! Пущай стоит. Пока яблоки хранятся.

Дед Токмаков сдвинул крышку, и Бетаров увидел: гроб доверху набит свежими, яркими яблоками нового урожая.

— Ну и дед! — сказал Бетаров. — Достоин кисти художника!

Он покачал головой и вышел из сарая. Татьяна Андреевна спускалась к реке.

— Татьяна Андреевна! — крикнул Бетаров.

Татьяна Андреевна не услышала. Поразмыслив секунду, Бетаров быстро пошел за ней. Она оглянулась и ускорила шаги. Нестор догнал Татьяну Андреевну в начале тропы и схватил за руку.

— Мне нужно поговорить с вами, — сказал он.

Решительность Нестора обеспокоила Токмакова. Он забормотал что-то, пошел было за ними, потом остановился, плюнул по-стариковски в кусты и вернулся к сараю.

Но это видел не один Токмаков. То ли Сорочкин постоянно наблюдал из окна, когда приезжал Бетаров, то ли он случайно заметил, что Бетаров преследует Татьяну Андреевну, но только Геннадий Семенович выскочил из дома как был — без шапки и без пальто — и побежал туда, к ним. Он не знал, что будет делать, не думал, что не нужно вмешиваться, не спрашивал себя, как к его вмешательству отнесется Татьяна Андреевна.

— Отпустите руку, — коротко сказала Татьяна Андреевна Бетарову. — Перестаньте меня преследовать.

Бетаров отпустил руку и медленно пошел за Татьяной Андреевной, начавшей спускаться к гидрометрическому мостику.

— Стойте, вы! — с таким бешенством закричал Сорочкин, что голос его перекрыл шум реки.

Бетаров остановился, остановилась Татьяна Андреевна. Вплотную подбежал Сорочкин к Бетарову, схватил его за грудь, затряс, клокоча от бешенства.

— Послушайте, вы в своем ли уме? — спросил Нестор спокойно и тяжелым ударом отсек вцепившегося в него Сорочкина.

Не помня себя от ярости, Сорочкин нагнулся за камнем. Бетаров улыбнулся.

— Смотри, ударишь! — не делая попытки защищаться, предостерег он.

— Геннадий Семенович, опомнитесь! — сказала Татьяна Андреевна, с испугом глядя на непрошеного защитника.

Бетаров поклонился Татьяне Андреевне и не спеша направился к мотоциклу.

XII

Смущенный, но по-прежнему полный ярости, возвращался Сорочкин к дому.

На крыльце стояла Валентина Денисовна.

— Геннадий Семенович, что там у вас произошло? — спросила она настороженно и подозрительно посмотрела на Бетарова.

Сорочкин ничего не ответил и прошел мимо нее в дом. Валентина Денисовна покосилась в сторону мостика, на котором теперь в одиночестве стояла Татьяна Андреевна, и сердито пожала плечами.

— Выбегает на улицу раздетый, когда такой ветер и холодина… — пробормотала она, стараясь догадаться, что произошло у Сорочкина с Бетаровым, и думая с беспокойством: нужно ли что-нибудь предпринимать? — Шарик нас ждет, пора пускать! — крикнула она вдогонку Сорочкину.

Между тем Бетаров завел мотоцикл и умчался.

Предстоял пуск шара-пилота.