Фартовый город

— Дядя Витя, но ты же умный! Отец — это отец, его мнение более субъективно. Понятно, что он нас любит и потому снисходителен. Твой взгляд вернее.

Друзья переглянулись, и оба одновременно пожали плечами.

— Знаешь что, поручик, — заявил папаша, — ты барышне-то голову не дури. Если я ее сегодня приму, то лично меня это обяжет. Всерьез. А ты, оказывается, еще ничего не решил? Как так? Может, пока не поздно, отменим визит? Скажешь, что я снова отбыл в командировку, позже познакомимся. А сам пока подумаешь лишний раз. Это тебе, вертихвосту, легко. А у барышни ожидания, волнения…

— Нет такого слова «вертихвост».

— Для тебя специально придумал. Давай отменим. Фазана сами съедим.

Павел обратился к Таубе:

— Дядя Витя, выручай!

Тот был не против:

— Леша, ты чего на сына налетел? Вспомни, сам сколько лет Варваре голову дурил? Она тебя в Нижнем Новгороде ждет не дождется, а ты по Петербургу фертом ходишь, белошвейку арендуешь.

— Что-что? — поразился Брюшкин. — Расскажите про белошвейку!

— Доболтался, старый хрыч, — пробурчал сыщик. — А ты, сынок, не слушай дядю, он рамолик и все перепутал. Скажи лучше, к которому часу вас ждать?

Поручик посмотрел на Виктора Рейнгольдовича, понял, что ничего больше не добьется, и ответил:

— К семи. Нас будет трое, с Эллой явится ее кузен Вадя Мордвинов. Так что приличия соблюдены.

— Ну и правильно, — одобрил Алексей Николаевич и уже собрался было уходить. Но сын остановил его:

— Папа, погоди. Ты вовремя зашел, мы действительно говорили о тебе. Дело в том, что мне сейчас передали одного важного человека. На связь, по службе. Он много лет живет в Германии, фамилия его Гезе.

Лыков оторопел.

— Гезе? Фридрих? — уточнил он.

— Да. Начальник отделения велел мне явиться к генерал-майору фон Таубе и получить от него полное осведомление об этом агенте. Поскольку именно Виктор Рейнгольдович много лет назад начал эту оперативную комбинацию.

— Так и есть.

— Вот. Я пришел, спрашиваю дядю Витю, а он мне отвечает, что насчет Гезе лучше узнать у тебя. Ведь это ты нашел когда-то Фридриха, еще подростком. И что он вовсе не Фридрих, а…

— Буффаленок, — перебил сына отец. — Федор Ратманов-младший по прозвищу Буффаленок.

Что-то изменилось в беседе, какая-то новая интонация возникла в ней. Два товарища, седовласые, постаревшие, глядели друг на друга с одинаковой грустной улыбкой. Поручик Лыков-Нефедьев молчал, понимая, что ему сейчас откроется давняя забытая история.

— Много лет назад я подружился с Буффало, Федором Ратмановым-старшим, — начал рассказ сыщик. — Он не знал о том, что у него в Америке есть сын. Так и погиб, не ведая ничего.

— Погиб?

— Да. Дяде Вите тогда всадили пулю в позвоночник, и он едва не стал калекой. Мне тоже досталось. А Федора свалили наповал, случайно угодив прямо в сердце. Иначе он один перебил бы всю банду, поскольку был фантастический стрелок. Это произошло в подклете нижегородского собора Александра Невского, мы тогда спасали государя [77].

— Государя? Александра Третьего?

— Нет, его отца, царя-освободителя.

— Сколько же лет с тех пор прошло? — удивился поручик.

— Много, сын, много. Через две недели после нашей схватки, когда я, истекая кровью, тащил на себе двух друзей и боялся, что оба мертвы… Через две недели царю оторвало ноги в Петербурге. Получилось, что Федор погиб напрасно, а ведь это я его втравил! Я! Позвал на смертельно опасное дело партикулярного человека. Мысль эта всю жизнь не дает мне покоя.

— Перестань! — прервал сыщика генерал-майор. — Федор не такой был, чтобы втянуть его против воли. Он понимал, куда позвали. И пошел бок о бок с нами. Но давай о сыне.

— Да, — обрадовался Лыков. — Буффаленок появился внезапно, несколько лет спустя. Приехал из Америки искать отца и случайно попался мне на глаза. У него здесь есть брат, он теперь служит в канцелярии московского генерал-губернатора, уже коллежский асессор. Короче говоря, Буффаленка взял на воспитание Виктор Рейнгольдович. Парень выказал удивительные способности. Смолоду он был не как все. Когда вам с Чунеевым стукнуло два года, Федор спас вас с мамой от неминуемой смерти. Четырнадцатилетний подросток! Я, опытный сыщик, не разглядел врага, а он сразу все понял. И защитил вас. Просто взял и расстрелял убийц из дрянного револьвера. Это были страшные люди, матерые гайменники, они шли душить вас. Но нарвались на мальчишку, который их и прикончил. Настоящее чудо… [78]

— А потом?

— Потом Виктор Рейнгольдович через Сахалин и Японию долгим-долгим путем вел его в Германию. Привел, и сейчас, насколько я понимаю, Буффаленок, он же Фридрих Гезе, наш резидент там. Значит, он теперь передан на связь тебе?

— Да.

— Вот ты и узнал, с кем будешь иметь дело. Береги Буффаленка.

Таубе лукаво улыбнулся и спросил товарища:

— Ничего не хочешь Федору передать?

— То есть? — растерялся Лыков.

— Павлука через месяц совершает свою первую поездку в Германию в качестве маршрут-агента. И увидит Буффаленка.

— Живьем, глаза в глаза?

— Точно так.

— Ух ты… Меня бы на его место.

— Вот фантазии оставь, — строго осадил сыщика генерал. — Ну? Что передать-то?

Алексей Николаевич повернулся к сыну: