Фашисты

– Да, я перепутал. Это мама посоветовала.

– Какие результаты?

– Всё в порядке. Всё чисто, – сказал Вольский, слезая с кровати. – Очень странно я спал. Будто и не спал. И сейчас ощущение непонятное. То ли проснулся, то ли нет.

– Коля, а можно мне посмотреть заключение врача? – сказала Саша.

– Заключение врача, заключение врача, – повторил Вольский. – Да. Но потом. Я ужасно хочу есть. Ты не могла бы что-нибудь приготовить?

– Конечно. Я разогрею суп.

Саша вышла из комнаты. Есть ему не хотелось. Он чувствовал невыносимую скуку. Следовало придумать какую-то отговорку про заключение врача. Но ему было лень. Он открыл окно. В лицо подул прохладный ветерок. По улице шёл старик в плаще и шляпе хомбург. Вольский нащупал на подоконнике горшок с геранью, выждал, когда дед окажется под окном, и бросил. Горшок разбился в нескольких метрах позади старика, разметав землю. Тот беспомощно огляделся. Вольский кинул в него сигарету, но её мгновенно сдуло и унесло прочь.

– Везучий старый пидорас, – пробормотал Вольский и закрыл окно.

Саша крикнула с кухни:

– Коля, а салат сделать? Хочешь?

Он вышел. Жена стояла у плиты, повернувшись спиной. Вольский задумчиво смотрел на её тонкую, нежную, белую шею. Волосы Саша убрала в хвостик. Она что-то тихо напевала, а потом снова крикнула:

– Коль, так ты будешь салат? Делать?

– Я тут, – ответил Вольский.

Саша вздрогнула.

– Господи, я думала, ты в комнате.

– Я так и понял.

Она обиженно посмотрела на него.

– Мог бы сказать, что вышел. Хоть бы покашлял.

– Не бойся, милая, тебе я зла не сделаю, – сказал Вольский.

– А что, кому-то сделаешь? – хмыкнула Саша. – Между прочим, кто-то повесил нам на дверь красную пилотку. Помнишь, такие были у пионеров?

– Вот как? – засмеялся Вольский. – А куда ты её дела?

– Кинула в мусоропровод. Интересно, что это означает?

– Проделки психа, – сказал Вольский. – Мама жаловалась, что соседка мочится ей на дверь. Вокруг полно сумасшедших. Вчера я видел двоих в поликлинике. Страшное дело. Почему им дают свободу? Их надо держать под тремя замками.

– Многие ведь безобидны, – пожала плечами Саша. – У нас в команде была девочка. Совершенно обычная. Однажды на соревнованиях ей взбрело в голову, что её маму убили. У неё была жуткая истерика. Она бегала по коридору гостиницы, звала на помощь, стучала в двери. Никто ничего не мог понять. Все ужасно перепугались.

– А мама её была жива? – спросил Вольский.

– Конечно, жива.

– И что потом стало с этой девочкой?

– Вызвали врача, дали успокоительное. Потом отправили домой. Больше я её не видела. Говорят, она потом лежала в психушке.

– Давай поедим, – сказал Вольский.

– А салат делать?

– Не надо.

– Только суп?

– Только суп.

– Может, всё-таки и салат?

– Вечером.

– Так ведь уже вечер.

– Да? Тогда завтра.

– Бок не болит?

– Нет. Всё хорошо.

– Не обманываешь?

– Ты же видишь, я себя прекрасно чувствую.

Они сели есть.

– Коля, а заключение мне покажешь потом? – вспомнила Саша.

– Какое?

– То, что врач написал. Кстати, сколько всё это стоило?

Вольский отложил ложку.

– Суп прокис, – сказал он.

– Я не чувствую.

Саша торопливо понюхала ложку, зачерпнула и отправила в рот.

– Нет, Коля, хороший суп. Тебе показалось. Может, у тебя нарушение вкуса?

– Суп прокис, – повторил Вольский и столкнул тарелку на пол.

Она не разбилась, а опрокинулась, расплескав по полу бульон и раскидав кусочки картофеля, курицы и вермишель, напоминающую червячков. Прибежал Принц Альберт и, громко чавкая, стал всё это слизывать.

– О, нашёлся! – сказал Вольский.

Саша замерла с приоткрытым ртом, в котором была видна разжёванная еда.

– Зачем ты это сделал? – выговорила она. – Коля…

– Говорю же, суп испорчен. А ты споришь.

Он ушёл в комнату и лёг на кровать, скрестив руки на груди. Прислушался. Плачет? Кажется, нет. Он немного подождал и вернулся. Саша плакала беззвучно. Слёзы капали в суп. Вольский протянул руку и стал двигать тарелку к краю стола. Саша провожала её испуганными глазами.

– Коля, – сказала она.

Тарелка раскололась на две части, и Принцу Альберту досталась новая порция объедков.

– На счастье, – сказал Вольский.

Саша посмотрела на него снизу вверх.

– Коля, ты болен. Мне страшно.

– Пойду-ка я прогуляюсь, – ответил он.

Жена продолжала сидеть в ступоре. Она опомнилась, когда Вольский надевал ботинки, и выбежала в прихожую.

– Я тебя прошу, умоляю, не ходи никуда. Я боюсь. Николай!

Вольский застёгивал плащ.

– Николай, Нидворай, – пробормотал он.

Потом погладил Сашу по щеке. Она отшатнулась.

– Ну, что ты, – сказал Вольский ласково.

И вышел.

Вызвав лифт, он подкрался к соседской двери, прикрыл пальцем глазок и длинно позвонил.

– Кто там? – спросила Тамара.

– Митрофанов.

Она открыла, и Вольский харкнул ей в лицо. Плевок угодил точно в глаз. Тамара вскрикнула и попятилась.

– Жжёт, жжёт! – заскулила она.

Вольский хохотнул, захлопнул дверь и юркнул в лифт.