Фашизм в Украине: Угроза или реальность?

Страны-гаранты, союзники Варшавы, сдали антисоветскую Польшу в 1939 г. из соображений «большой политики». Точно так же они сдали и Прибалтику. Правительства Литвы, Латвии и Эстонии, как и польское, думали, что антисоветизм является достаточным залогом их безопасности, что англичане и французы придут умирать за амбиции маленьких, но гордых производителей шпротов. И просчитались. Даже Румыния, чьи нефтяные месторождения в то время (в отличие от сегодняшнего) имели стратегическую ценность на европейском театре военных действий, не получила из Парижа и Лондона никакой поддержки и вынуждена была в 1938 г., по результатам Венского арбитража, отдать Трансильванию союзнику Гитлера регенту и диктатору Венгрии адмиралу Миклошу Хорти, а Бессарабию в 1940 г. — Сталину.

Опыт Второй мировой войны свидетельствует о том, что никто никогда не стремится умирать за интересы восточноевропейских лимитрофов, даже если они формально являются союзниками. Только царский генерал Маннергейм сумел провести Финское государство через перипетии бурной первой половины XX века. Он полагался лишь на свои силы, иногда вынужденно подчинялся обстоятельствам, как в 1941 г., когда Финляндия выступила на стороне Гитлера против СССР, но никогда не сжигал за собой мосты.

Тот факт, что финны, даже потеряв в 1940-м Карельский перешеек, воевали с СССР более чем лояльно, не став штурмовать Ленинград и не дав немцам замкнуть второе кольцо блокады вокруг Ладожского озера, предоставил возможность Маннергейму в 1944 г. заключить со Сталиным вполне выгодный и почетный мир. Финляндия практически не потеряла новых территорий (были лишь подтверждены условия мира 1940 г.). Сталин даже не покусился на государственный и общественный строй этой страны, ограничившись тем, что Финляндия объявила постоянный нейтралитет, по факту став вассальным государством СССР. Кстати, Маннергейм и до войны был готов на разумные уступки соседу, понимая, что нельзя жить рядом с великой военной державой и не учитывать ее интересы, не говоря уже о том, чтобы на «заднем дворе» России проводить антирос-сийскую политику.

Если резюмировать уроки Второй мировой, то следует констатировать: войну проиграли националистические режимы (в каком бы лагере они ни находились). К краху их привело свойственное всем без исключения националистам преувеличение собственной значимости для мировой цивилизации в целом и для союзников в частности. Рухнули не только мелкие национализмы лимитрофов, но и претендовавшие на глобальность национализмы Германии, Италии и Японии. В то же время одержали победу наднациональные имперские режимы — Китай, США и СССР, независимо от господствующей идеологии проводившие политику «плавильного котла». И Вашингтон, и Москва интересовались не национальностью и не родным языком, а гражданством. Пекин же еще во времена Цинь Шихуанди принял концепцию, согласно которой «варвар, живущий как китаец, — китаец, а китаец, живущий как варвар, — варвар». Англия и Франция, совмещавшие национализм метрополий с претензией на универсализм колониальных империй, вышли из войны сильно ослабленными, перешедшими на вторые роли в мировой политике.

Что бы мы ни думали об исторической справедливости или несправедливости результатов и уроков Второй мировой, но они продолжают действовать и сейчас. По-прежнему мировые лидеры — Россия, Китай и США — страны, различные во всем, кроме одного: все они являются наднациональными территориальными империями, объединяющими сотни мелких наций и народностей. В принципе даже их неутихающее глобальное соперничество вызвано универсальностью этих государств, каждое из которых потенциально претендует на то, чтобы быть моделью и примером для всего человечества.

В этом отношении борьба с латиноамериканским, англосаксонским и «черным» нацио-нализмами в США, борьба путинского правительства с русским национализмом и чеченским сепаратизмом в России и борьба китайского правительства с уйгурским и тибетским сепаратизмами в Китае — явления одного порядка: универсальные империи сражаются с силами, пытающимися ограничить роль государства защитой интересов одной национальной группы (независимо от того, принадлежит эта группа к меньшинству или к «титульной» нации).

Остается добавить лишь одно: абстрактная «справедливость» для каждого человека и для каждой нации своя. Это не политическая категория. Государства строятся и развиваются, опираясь не на то, что «справедливо», а на то, что практично и целесообразно.

Если мы хотим, чтобы Украина пережила века и в четвертом тысячелетии государство с таким названием все еще присутствовало на политической карте, нам следует помнить, что неумеренные амбиции, враждебность по отношению к соседям, претензии на собственную исключительность, попытки «гордиться» только тем, что «родился украинцем», ведут к национальной катастрофе, подобной той, которую пережили Польша и Прибалтика в 1939–1940 гг. и которые они же неоднократно переживали ранее.