Фацеции

тонкого обхождения и очень веселый, сказал: «Один из моих

друзей, Винченцо, был адвокатом человека чрезвычайно

богатого, но скупого, и хотя много раз вел его Дела, не мог

получить от него никакого вознаграждения. Наконец клиент

обратился к нему с просьбой принять на себя его защиту в очень

трудном деле. В назначенный День он получил от него фиги и

персики. Он пришел в суд, и там в то время, как противники

пространно говорили против него, он не раскрыл рта и не сказал

ни одного слова, хотя другая сторона всячески его на это

вызывала. Кругом были удивлены, а клиент спросил, что

означало его молчание. Адвокат ответил: «Персики и фиги,

которые ты мне прислал, так заморозили мои уста, что я не мог

произнести ни слова».

XCIII

О хитростях врача, посещавшего больных

Один врач, невежественный, но хитрый, посещая вместе с

учеником больных, щупал, как принято, пульс, и если замечал,

что больному хуже, винил его самого, упрекая его в том, что он

съел фигу, или яблоко, или что-нибудь еще, что ему было

запрещено. Больные очень часто признавались, что это было

действительно так, и казалось, что если врач догадывался так

хорошо о нарушении больными предписаний, то он обладает

некоим даром ясновидения. Ученик не раз дивился этому и

спросил однажды патрона, каким образом он узнает эти вещи:

по пульсу, по прощупыванию или еще более ученым способом.

Врач, желая вознаградить его за проявленное к нему уважение,

открыл секрет: «Когда я вхожу в комнату, где лежит больной,–

сказал он,– я прежде всего внимательно смотрю кругом, нет ли

на полу остатков каких-нибудь плодов или еще чего-нибудь.

97

Например, если я вижу шелуху от каштанов или орехов, кожицу

от фиг, огрызки яблок или что-нибудь в этом роде, я сейчас же

догадываюсь, что больной съел либо того, либо другого. Тогда я

приписываю ухудшение его невоздержанности, чтобы не

вздумали обвинять меня, если это ухудшение будет

продолжаться».

Некоторое время спустя ученик решил и сам заняться

медициной и, поскольку замеченные в комнате остатки давали

опору его догадкам, обращался с теми же упреками к больным,

говоря, что они нарушали пищевую диету, им прописанную, и

ели то или другое. Однажды он был приглашен к бедному

крестьянину и обещал ему быстро его вылечить, если пациент

будет следовать его указаниям. Потом ушел, прописав что-то и

обещая вернуться на другой день. Придя к нему вторично, он

нашел у больного сильное ухудшение. Не понимая его причины,

этот глупый и невежественный человек, поискав кругом глазами

и не найдя никаких подходящих остатков еды и растерявшись,

заглянул под кровать и там увидел ослиное вьючное седло.

Тогда он стал кричать, что наконец он понял, почему больному

стало хуже: он так резко нарушил диету, что удивительно, каким

образом он до сих пор не умер: он съел осла. Неуч решил, что

седло – остаток от вареного осла, подобно тому, как кость –

остаток от мяса. Уличенный в глупости, этот смешной человек

вызвал всеобщее глумление.

XCIV

Тяжба двух лиц о деньгах

На болонской территории есть городок по имени Медичина.

Туда был прислан подеста (так называется должность), человек

грубый и невежественный. К нему обратились двое тяжущихся

по денежному вопросу. Первый, который назвал себя

кредитором, говорил, что другой должен ему деньги и что этот

долг доказан. «Ты плохо делаешь, – сказал подеста должнику, –

что не выплачиваешь долга». Тот отрицал это и уверял, что

ничего не должен, ибо все уже выплатил, и подеста начал

упрекать другого, что тот требует денег, уже ему не

причитающихся. Кредитор настаивал, что прав, и долго

приводил доказательства. Подеста еще резче вновь обрушился

на должника за отрицание столь ясного долга. Должник, в свою

98

очередь, выдвинул новые доводы, доказывающие, почему он не

должен ничего, и подеста еще раз начал обвинять кредитора, что

он требует деньги, уже выплаченные ему. Таким образом,

упрекнув по несколько раз как одну, так и другую сторону, этот

смешной человек объявил: «Обе стороны выиграли и проиграли.

Можете идти». И, не вынеся никакого решения, он закончил

разбирательство. Эта история была рассказана в дружеском

кружке, где как-то зашла речь о нашем знакомом, который часто

менял свое мнение по одному и тому же вопросу.

XCV

О необразованном человеке, который

просил у архиепископа миланского сана

архиерея

Однажды мы сокрушались о ненормальных условиях нашего

времени, или, лучше сказать, о неумении людей, стоящих во

главе церкви, выбирать на должности. Ибо, пренебрегая

учеными и разумными, они возвышают невежественных и