Фацеции

Константинополя, где живут европейцы. До захвата Константинополя

крестоносцами четвертого похода (1204) там были фактории генуэзцев,

венецианцев и всех вообще европейцев. После того, как Михаил Палеолог с

помощью генуэзцев отнял город у «латинян», генуэзцы одни получили в свое

распоряжение всю Перу.

140

CLXV

Шутка о римлянах, которые съедают

доблести

В день первого мая римляне утром варят и едят разные сорта

овощей, которые они называют «virt`u», что означает «доблесть».

Об этом обычае шел как-то раз разговор между друзьями, и

Франческо Лавиньи из Милана сказал в шутку: «Нет ничего

удивительного, что римляне выродились и стали непохожи на

своих предков: они каждый год убивают и съедают свои

доблести».

CLXVI

О человеке, который дал обет поставить

свечу деве Марии

Во время моего пребывания в Англии я слышал забавный

рассказ о капитане корабля, ирландце. Он был застигнут

однажды сильнейшей бурею. Огромные волны так кидали его

корабль, что все потеряли надежду на спасение. Капитан дал

обет, если судно спасется, поставить в некоей церкви деве

Марии, матери божьей, которая славилась чудесами этого рода,

восковую свечу величиною с корабельную мачту. Его помощник

заметил ему, что нельзя давать неисполнимые обещания, потому

что во всей Англии невозможно набрать столько воску, чтобы

сделать такую свечу. «Молчи, – сказал ему капитан, – и не

мешай мне, что бы я ни обещал деве Марии. Лишь бы

избавиться от опасности! Когда опасность пройдет, матерь

божия довольствуется самой дешевой свечкой».

141

142

CLXVII

Подобная же шутка по поводу обета св.

Кириаку

Подобным же образом один купец из Анконы пошутил

насчет св. Кириака (этого святого, изображаемого с большой

бородою, Анкона чтит как патрона города). Купец этот тоже

попал в большую бурю и, боясь быть погребенным в волнах,

обещал принести в дар св. Кириаку целый дом в течение

известного срока. Когда срок прошел, купец покаялся в этом на

исповеди своему приходскому священнику. Священник, почуяв

выгоду, принялся убеждать его исполнить обет, и купец обещал,

что он постарается снять со своей совести эту тяжесть. Но

священник стал часто и с горьким упреком ставить ему на вид,

что нельзя откладывать без конца исполнение обета.

Назойливые ли приставания священника или вспыхнувшее в

нем нечестие вырвали наконец у купца такие слова: «Не

надоедайте мне больше с этим делом, потому что мне случалось

обмануть бороды подлиннее, чем у Кириака».

CLXVIII

О монахе, от которого забеременела

настоятельница

Один монах францисканского ордена ухаживал за моей

знакомой, настоятельницей монастыря в Риме, и все просил,

чтобы она уступила его желаниям. Но она отвергала его

настояния, боясь забеременеть и подвергнуться за это

наказанию. Тогда монах обещал дать ей ладанку, которая, если

она будет носить ее на шее на шелковой нитке, предохранит ее

от зачатия и позволит ей отдаваться, кому захочет, не боясь

ничего. Настоятельница поверила и уступила, ибо это отвечало

ее собственным желаниям. Через три месяца она убедилась, что

беременна. Монах скрылся, заметив, что дело неладно.

Настоятельница поняла, что она обманута, развернула и вскрыла

ладанку, чтобы посмотреть, что там написано. Там оказались

итальянские слова: «Asca imbarasca, non facias i supponi et non

143

implebis fascam» 90. Превосходное заклинание против

беременности.

CLXIX

Удивительный ответ мальчика кардиналу

Анджелотто

Анджелотто, кардинал римский, человек злой на язык и

насмешливый, был говорлив, но не всегда благоразумен. Когда

папа Евгений был во Флоренции, к Анджелотто пришел, чтобы

навестить его, очень шустрый десятилетний мальчик и

приветствовал его коротко, но необыкновенно изящно.

Анджелотто подивился серьезности мальчика и его уменью

говорить. Он задал ему несколько вопросов, на которые тот

ответил вполне складно. Тогда, обращаясь к присутствующим,

Анджелотто сказал: «Дети, одаренные таким умом и столь

образованные с малых лет, глупеют с годами и к старости

становятся совсем слабоумными». Мальчик сейчас же ответил:

«Должно быть, в детстве вы были самым образованным и

самым умным из всех ваших сверстников». Кардинал был очень

смущен быстрым и остроумным ответом того, кого он считал

ребенком и кто, однако, уличил в глупости его самого.

CLXX

О подмастерье сапожника, который был