Фацеции

А вот случай с другим священником. Он объяснял народу Евангелие и, рассказывая, как наш Спаситель накормил пятью хлебами пять тысяч человек, оговорился и сказал не «пять тысяч», а «пятьсот». Его причетник тихо заметил ему, что он ошибся в числе и что Евангелие говорит о пяти тысячах. «Молчи, дурак, — зашипел на него священник. — Хорошо будет, если они поверят и тому числу, которое я сказал».

182. Мудрый ответ кардинала авиньонского королю Франции

Мне хочется среди этих наших рассказиков припомнить остроумные слова кардинала авиньонского, человека очень умного. Когда папы имели пребывание в Авиньоне, перед ними, чтобы придать больше пышности их выходу, вели много лошадей без всадников, в богатом убранстве. Французский король с негодованием спросил у кардинала, сопровождало ли когда-нибудь такое великолепие апостолов. «Конечно, нет, — отвечал кардинал. — Но ведь апостолы жили в те времена, когда и у королей были другие нравы, ибо они были пастухами и сторожами стад».

183. Ужасный случай в церкви св. Иоанна Латеранского

Эта чудовищная история рассказывается не для забавы, а для того, чтобы отвратить от преступлений. Один августинский монах, римлянин родом, проповедовал этим постом народу. Я был при этом. Чтобы побудить своих слушателей исповедоваться в грехах, он рассказал о следующем чуде, свидетелем которого ему довелось быть шесть лет назад. После полуночи он вместе с другими монахами встал, чтобы петь утреню в церкви св. Иоанна Латеранского. Вдруг из одной могилы, где восемнадцать дней назад был погребен некий римский гражданин, послышался голос, который несколько раз подряд воззвал к присутствующим и просил подойти к гробовой плите. В первый момент все были очень испуганы, но потом понемногу собрались с духом и подошли к тому месту, куда звал голос. И покойник сказал им, чтобы они не пугались, а пошли принесли чашу и подняли камень. Когда его просьба была исполнена, он сел в гробу, выплюнул в чашу освященную гостию, которой он был причащен перед смертью, и сказал, что он осужден на самые страшные муки за то, что жил с матерью и дочерью и никогда не исповедался в этих преступлениях. Сказав это, покойник снова лег в свою могилу.

184. Как был посрамлен проповедник, громко кричавший

Один монах, который часто проповедовал народу, имел, как все глупые люди, привычку кричать очень громко, и одна из женщин, бывших в церкви, плакала, слушая его крики, переходившие в рев. Монах несколько раз заметил это и, думая, что женщина растрогана его словами, которые будят в ней любовь к богу и голос совести, призвал ее к себе и спросил, почему она плачет и не его ли слова растрогали ее душу и заставили проливать эти благочестивые — так он думал — слезы. Женщина отвечала, что ее действительно очень трогают и больно сокрушают его громкий голос и его крики. Она — вдова, и от мужа ей остался ослик, благодаря которому она зарабатывала себе на пропитание. Этот ослик имел привычку часто, днем и ночью, реветь, совсем так, как монах. Теперь ослик околел, она осталась без всякой поддержки в жизни. И когда она слушает громкие восклицания проповедника, они ей кажутся похожими на голос ее ослика; ослик приходит ей на память, и она невольно бывает растрогана до слез. Так этот глупец, скорее крикун, чем проповедник, ушел, увидев свою глупость посрамленной.

185. О ладанке против чумы для ношения на шее

Недавно, когда я ездил в Тиволи, чтобы повидать детей, отправленных мною туда из-за свирепствовавшей в Риме чумы, я слышал историю, очень смешную и стоящую того, чтобы занести ее в наши рассказы. За несколько дней перед тем один монах, из числа странствующих, проповедуя в соседних деревнях перед народом, обещал дать — ибо уже начинали бояться чумы — надежную ладанку: кто будет носить ее на шее, никогда не погибнет от чумы. Глупая деревенщина, поверив обещаниям монаха, раскупала у него ладанки, давая за них кто что мог. Их вешали на шею на нитке; не бывшей в употреблении. Монах наказал не раскрывать ладанок до истечения пятнадцати дней, в противном случае они потеряют силу. Потом, собрав много денег, он исчез из тех мест. Но любопытство людей было так велико, что ладанки развернули и прочли через короткое время. Там было написано по-итальянски: Donna, se fili е cadeti lo fuso, Quando te fletti tien lo culo chiuso. Это значит: Жена, коль ты прядешь и прялка упадет, Сожми зад, нагибаясь, иначе запоет. С этим не могут сравниться никакие рецепты врачей и никакие лекарства.

186. О том, как открыли рот кардиналу Анджелотто вместо того, чтобы его закрыть