Фаворит

Не в первый раз я подумал о причудах наследственности. Билл был дружелюбным человеком, настоящим мужчиной со множеством достоинств. Сцилла очень подходила ему, она была любящей, доброй женщиной. Но никто из них не был одарен чрезмерным интеллектом, и тем не менее они наградили своего старшего сына исключительным, острым умом.

И мог ли я предположить, снимая карты для Полли и выравнивая стопку фишек для Уильяма, что Генри уже хранил в своем проницательном девятилетнем мозгу ключ к разгадке гибели его отца?

Он сам этого не знал.

Глава 7

Челтенхемский национальный фестиваль конного спорта открывался во вторник, второго марта.

Предстояли три дня скачек высшего класса, и в конюшни собрали лучших в мире скаковых лошадей. Их перевозили из Ирландии на пароходах и самолетах; здесь были отливающие золотом гнедые скакуны, получившие уже кучи призов и кубков по ту сторону Ирландского моря. В Глостершире скапливались фургоны, перевозившие лошадей из Шотландии, из Кента, из Девоншира, отовсюду. Они везли победителей Большого национального приза, чемпионов стипль-чеза, мастеров гандикапа, блистательных скакунов – это была элита скаковых лошадей.

Рассчитывая на четыре большие скачки в течение трех отведенных на это дней, сюда устремились все жокеи-любители, которые могли выпросить, одолжить или купить на это время скаковую лошадь. Скакать в Челтенхеме было великой честью, а выиграть – незабываемым событием. Жокеи-любители ждали этого фестиваля со страстным нетерпением.

И только Алан Йорк не испытывал этого страстного нетерпения, когда ставил свой «лотос» на стоянку. Я не мог бы этого объяснить и сам, но почему-то ни шум собирающейся толпы, ни полные ожидания лица, ни бодрящий холодок солнечного мартовского утра, ни перспектива скакать на трех хороших лошадях – абсолютно ничто меня не трогало.

У главных ворот я нашел продавца газет, с которым разговаривал тогда в Пламптоне. Это был коротенький плотный кокни с большими усами и веселым нравом. Он увидел, как я вхожу, и протянул мне газету.

– Привет, мистер Йорк, – сказал он. – Нравится вам ваша сегодняшняя лошадка?

– Можете поставить на нее какую-нибудь мелочь, но не последнюю рубашку. Следует принять в расчет ирландца.

– Ну, вы его сделаете, будьте спокойны!

Я подождал, пока он продаст газету пожилому человеку с огромным полевым биноклем. Потом спросил:

– Вы помните драку таксистов в Пламптоне?

– Разве такое забудешь? – Он просиял.

– Вы мне сказали, что одна группа была из Лондона, а другая – из Брайтона.

– Правильно.

– А какая откуда? – спросил я. Он удивленно посмотрел на меня. Я повторил: – Какая именно группа была из Лондона, а какая из Брайтона?

– А, понимаю! – Он продал газету двум пожилым дамам в плотных твидовых костюмах и гольфах из грубой шерсти и дал им сдачу. Затем повернулся ко мне. – Значит, откуда была какая группа? Гм… Понимаете, я часто вижу этих ребят, но они необщительный народ. Они с нами не разговаривают. Это вам не то что шоферы-частники. Брайтонских я бы сразу узнал по виду, понимаете? – Он прервался, чтобы закричать во всю силу легких: – Экстренный дневной выпуск! – И в результате продал еще три газеты. Я терпеливо ждал.

– Как вы их узнаете? – спросил я.

– По лицам, конечно. – Он явно счел мой вопрос дурацким.

– А какие у кого лица? Вы можете описать?

– Разные лица.

– Можете вы описать хотя бы одного? – спросил я.

Он задумался, щуря глаза и теребя свои усы.

– Хотя бы одного… Да, есть там один заметный парень, такой безобразный, с глазами как щелочки. Я бы не рискнул сесть в его такси. Я думаю, вы его сразу узнаете по волосам. Они у него растут почти до бровей. Чудной парень. А на что он вам сдался?

– Мне он не нужен, – сказал я. – Просто я хочу знать, откуда он.

– Этот из Брайтона. – Продавец радостно улыбнулся мне. – И еще там есть один, я его часто вижу. Молодой парень с бакенбардами. Вечно чистит ногти ножом.

– Большое спасибо, – сказал я и дал ему фунтовую бумажку. Его улыбка стала еще шире, и он засунул деньги во внутренний карман.

– Счастья вам, сэр, – сказал он.

Я отошел от него, но крик «Экстренный дневной выпуск!» продолжал звенеть у меня в ушах. Я направился в весовую, размышляя над полученной информацией. Значит, мои похитители из Брайтона. Тому, кто посылал их, не пришло в голову, что я видел их раньше и смогу их отыскать.

Погруженный в свои мысли, я наконец услышал, что говорит мне Пит Грегори:

– …У них был прокол, но все-таки они добрались сюда, а это главное. Ты что, не слушаешь, Алан?

– Да, извини, Пит, думал кое о чем.

– Думал? Я рад, что ты это умеешь, – заявил Пит и громогласно захохотал. При всем его уме и проницательности чувство юмора у него пребывало в самом зародыше. Всякого рода школьные шутки казались ему верхом остроумия, но все к этому привыкли.

– Как Палиндром? – спросил я. Это была моя лучшая лошадь на сегодня.

– Великолепно. Так вот, я говорю, у них был прокол… – Он замолчал в полной растерянности. Он терпеть не мог повторяться. – Ну ладно, хочешь пойти в конюшню поглядеть на него?

– Да, пожалуй, – согласился я.