Фаворит

Он выглядел лет на десять моложе жены. У него были густые, тщательно причесанные седые волосы, розовое лицо гладко выбрито и влажное, словно он только что вышел из ванной. Когда он пожимал мне руку, его ладонь оказалась мягкой и тоже влажной.

Тетя Дэб без всякого неодобрения в голосе заявила:

– Ты знаешь, Джордж, мистер Йорк – один из жокеев, друзей Кэт.

Он кивнул:

– Да, Кэт говорила мне, что вы приедете. Рад вас видеть у себя. – Он наблюдал, как тетя Дэб наливает ему чай, и, принимая у нее из рук чашку, поглядел на нее с удивительно нежной улыбкой.

Дядя Джордж был слишком толст для своего роста, но он не был толстяком с выпирающим животом. Толщина была разлита по всему его телу, словно он был подбит жиром. Создавалось общее впечатление жизнерадостной полноты. У него было неопределенно-добродушное выражение лица, какое часто бывает у толстяков, этакая мягкая, почти глуповатая расслабленность лицевых мускулов. И в то же время его глаза под пухлыми веками, испытующе глядевшие на меня поверх края чашки, были острыми и неулыбающимися. Он напоминал мне многих дельцов, которых я встречал по своей работе, людей, которые хлопают тебя по спине, предлагают пойти сыграть партию в гольф, которые одной рукой достают для тебя икру и бутылку крега сорок девятого года, а другой пытаются перехватить у тебя контракт.

Он поставил свою чашку, улыбнулся. И прежнее впечатление померкло.

– Мне крайне интересно встретиться с вами, мистер Йорк, – сказал он, усаживаясь и жестом предлагая мне тоже сесть. Он внимательно разглядывал меня – дюйм за дюймом, – в то время как я рассказывал ему, что думаю о Поднебесном. Мы с Кэт стали обсуждать достоинства этой лошади, то есть в основном говорил я, так как Кэт понимала немногим больше того, что она знала до Пламптона, а у дяди Джорджа все познания о скачках сводились к тому, что Солнечный Полдень был победителем Дерби в тридцать седьмом.

– Он помнит об этом из-за «Бешеных собак и англичан», – сказала Кэт. – Он все время напевает эту песню, и я не уверена, что он знает кличку еще хоть одной лошади!

– А вот и знаю! – запротестовал дядя Джордж. – Буцефал, Пегас, Черная Бесс.

Я засмеялся:

– Почему же вы тогда подарили племяннице скаковую лошадь?

Дядя Джордж открыл рот и опять закрыл, моргнул, потом сказал:

– Я думал, пусть она познакомится на скачках с молодыми людьми. У нее здесь нет компании. Мне кажется, что мы воспитали ее чересчур замкнуто.

Тетя Дэб, которой наскучило молчать, пока речь шла о лошадях, теперь снова вступила в беседу.

– Глупости, – возразила она резко. – Кэт воспитывали так же, как меня, значит правильно. В нынешние времена девушкам дают слишком много свободы, и это кончается тем, что они убегают с охотниками за приданым или гуляками отвратительного происхождения. Девушки нуждаются в строгости и постоянном руководстве, если они хотят оставаться леди и составить обдуманную партию в замужестве.

Тетя Дэб, по крайней мере, смилостивилась настолько, что, говоря это, не смотрела на меня. Вместо этого она нагнулась вперед и погладила спящую таксу.

Дядя Джордж с усилием переменил тему разговора и спросил меня, откуда я родом.

– Из Южной Родезии, – ответил я.

– Правда? – удивилась тетя Дэб. – Как интересно! И ваши родители намерены жить там постоянно? – Это был деликатный способ выяснения общественного положения.

– Они оба родились там, – ответил я.

– И они не собираются навестить вас в Англии? – спросил дядя Джордж.

– Моя мать умерла, когда мне было десять лет. Отец, может, когда-нибудь и приедет, если не будет чересчур занят.

– Чересчур занят – чем? – спросил дядя Джордж, заинтересовавшись.

– Он торговец, – сказал я, отвечая на такой вопрос с обычной сдержанностью. «Торговец» могло означать что угодно, начиная от старьевщика и кончая тем, чем был мой отец в действительности, – главой крупнейшего объединенного торгового концерна Федерации. И дядя Джордж, и тетя Дэб явно были не удовлетворены моим ответом, но я не стал ничего к нему добавлять. Тетю Дэб смутило и рассердило бы, если бы я выложил перед ней правду о моем происхождении и видах на будущее после того, как она прочитала мне свою маленькую лекцию о жокеях. Во всяком случае, я не мог этого сделать из-за Дэна. Он столкнется с социальным высокомерием тети Дэб, не имея тех средств защиты, которые я мог бы при желании применить, а я определенно не считал себя достойнее его.

Вместо этого я выразил восхищение тем, как расположены розовые узоры на обитых белыми панелями стенах. Это очень понравилось тете Дэб и вызвало ироническую улыбку дяди Джорджа.

– Наших предков мы держим в столовой, – проронил он.

Кэт встала.

– Я покажу Алану его комнату, – сказала она.

– Вы приехали на машине? – спросил дядя Джордж. Я кивнул. Он обратился к Кэт: – Тогда, моя дорогая, скажи Калбертсону, чтобы он поставил машину мистера Йорка в гараж.

– Хорошо, дядя Джордж, – откликнулась Кэт.

Когда мы пересекали холл, направляясь за моим чемоданом, Кэт сказала: