Фаворит

В загоне для расседлывания победителей, когда я соскочил на землю и отстегнул подпругу, Адмирал вел себя так, как будто он только слегка прогалопировал для разминки, живот его почти не вздымался при дыхании. Я похлопал его по блестящей темно-рыжей шее, заметил, что он почти не вспотел, и спросил Пита:

– На что же он способен, если его заставить скакать в полную силу?

– Выиграть Национальный, не меньше, – уверенно ответил Пит, покачиваясь с пяток на носки и заламывая шляпу, в то время как вокруг него раздавались бесконечные поздравления.

Я улыбнулся, подхватил седло на руку и пошел в весовую взвеситься и переодеться.

Пит крикнул, чтобы я поторапливался, так как нам следует распить вдвоем некую бутылку, поэтому я быстро переоделся и тут же вышел. Он повел меня в бар рядом с тотализатором, и мы остановились у прохода, чтобы взглянуть на то место, где умер Джо. Проход отгородили от дорожки деревянным забором высотой до плеча, чтобы туда не лезли любители сенсаций. Ржавое коричневое пятно на гравии – вот все, что осталось от Джо.

– Какая страшная история, – проронил Пит, когда мы входили в бар. – Что он тебе сказал перед смертью?

– Как-нибудь расскажу, – ответил я лениво. – Сейчас меня больше интересует другое – где Адмирал скачет в следующий раз.

Вернувшись в весовую, мы увидели двух людей в плащах с поясами, в грубых ботинках и мягких фетровых шляпах, всем своим видом внушавших ту непередаваемую грозную непреклонность, которая отличает полицейских в штатском от простых смертных.

Один из них сунул руку в карман, вытащил сложенный вдвое ордер и помахал им перед моим носом.

– Мистер Йорк?

– Да.

– Привет от мистера Вейкфилда. Будьте любезны проследовать в полицейский участок, это в интересах следствия.

– Хорошо, – сказал я и попросил Пита, чтобы Клем позаботился здесь о моем снаряжении.

– Ладно, – проронил он.

Я пошел за этими двумя людьми через ворота к автомобильной стоянке.

– Я возьму машину и последую за вами, – возразил я.

– На дороге нас ждет полицейская машина, сэр, – сказал второй полицейский. – Инспектор Вейкфилд просил привезти вас, и, если вы не возражаете, сэр, я исполню приказ инспектора.

Я усмехнулся. Если бы инспектор Вейкфилд был моим начальником, я бы тоже аккуратно исполнял его просьбы.

– Ладно, – согласился я.

Закрытый черный «вулзи» ждал нас за воротами, у машины стоял шофер в форме, а на переднем сиденье я увидел еще одного человека в фуражке.

Справа перед рядами фургонов конюхи прогуливали уже скакавших сегодня лошадей – чтобы дать им остыть, прежде чем их погрузят для отправки домой. Среди них был и Адмирал, которого Виктор, приставленный к нему конюх, гордо вел под уздцы.

Я как раз говорил полицейскому справа, тому, что был поменьше ростом, что это моя лошадь, и предложил ему полюбоваться ею, когда меня будто громом поразило. В груди перехватило дыхание, точно меня с размаху ударили ногой в живот.

Чтобы скрыть растерянность, я уронил скаковые очки и медленно наклонился, поднимая их. Мой спутник остановился в шаге от меня и ждал. Я поднял их за ремешок и перекинул через плечо. Выпрямившись, я посмотрел назад, туда, откуда мы пришли. Сорок ярдов зеленой лужайки отделяло нас от последнего ряда машин. Там никого не было, кроме нескольких людей в отдалении. Я взглянул на часы. Вот-вот должен начаться последний заезд.

Я неторопливо повернулся и скользнул взглядом от человека справа к Адмиралу. Как всегда после скачки, он был покрыт попоной, чтобы не простыл, и еще на нем была уздечка! Конюх заменит ее арканом потом, когда поставит в фургон.

У Виктора был один недостаток: он туго соображал. Одаренный инстинктивным пониманием лошадей и умением обращаться с ними, он никогда не мог подняться выше конюха за все сорок лет работы в конюшнях и никогда уже не поднимется. Я должен был действовать, не рассчитывая на его помощь.

– Виктор! – крикнул я и, когда он обернулся, жестом показал ему, чтобы он подвел ко мне Адмирала.

– Я хочу посмотреть, как дела у него с ногами, – объяснил я сопровождающим. Они кивнули и ждали, стоя рядом со мной, более рослый при этом нетерпеливо переступал с ноги на ногу.

Я не решался взглянуть на человека справа в третий раз, но был уверен, что не ошибся.

Человек справа от меня был в галстуке, который я оставил в лошадином фургоне на шоссе под Мейденхедом.

Галстук был сделан из куска шелка, специально вытканного и подаренного мне в день моего совершеннолетия текстильным фабрикантом, который собирался вести дела с моим отцом. У меня было еще два таких галстука и шарф, и узор на них – из красных и золотых пароходиков, переплетенных с буквой Й на темно-зеленом фоне, – был уникальным.

«Как могло статься, чтобы младший полицейский чин из уголовного розыска частным путем заполучил мой галстук?» – настойчиво спрашивал я себя. Фермер Лоусон не нашел этого галстука, и никто из его людей не видел его. Потребовалось бы слишком фантастическое стечение обстоятельств, чтобы этот галстук невинным путем оказался на шее человека, который сейчас приглашает меня сесть в машину.