Фаворит

Я развернул Адмирала и пустил его галопом через поле. Еще одна пуля ударила в землю прямо передо мной. Или расстояние было слишком велико для прицельной стрельбы из оружия с глушителем, или… Тут меня прошиб пот… Или стрелок нарочно метил низко – не в меня, а в Адмирала.

Это было крохотное поле в восемь или десять акров. Мы были как на ладони. Я тратил драгоценные мгновения на то, чтобы придержать лошадь и изучить неровную линию живой изгороди на противоположном его конце. Вдобавок ко всему изгородь была наполовину затянута колючей проволокой. Через плечо я увидел человека с револьвером, бегущего по дороге параллельно взятому мною курсу. Скоро он опять окажется на расстоянии выстрела.

Я немного отвел Адмирала назад, подвел его к изгороди и заставил прыгнуть. Он взял препятствие легко, даже не задев его. Мы приземлились на другом поле, здесь паслось стадо коров, и это поле тоже оказалось маленьким и слишком открытым со стороны дороги. На колючую проволоку здесь не поскупились, она опоясывала его щедро, в три ряда. Ворота мы нашли в дальнем углу. Я открыл их, провел Адмирала на соседнее поле и запер их за собой.

Это поле было ограждено столбами – и снова проволока. Тогда я решил, что мне надо торопиться. Если я позволю таксистам перегонять меня с одного поля на другое, мы с Адмиралом можем оказаться у такого препятствия, перед которым даже стиплер окажется бессилен.

Хорошо еще, что светило солнце, по крайней мере я мог определить направление, в котором двигаюсь. От ипподрома я взял на восток. Кружить по этим загонам дальше было бессмысленно. Я решил вести Адмирала в его собственную конюшню во дворе Пита.

По моим расчетам, я должен был покрыть около двенадцати миль, и теперь ломал голову, стараясь вспомнить рельеф местности, по которой мне придется проезжать. Я знал те участки пахотной земли, через которые мы сейчас пробирались, где-то поблизости они должны перейти в лесопосадки. Затем будет короткая пустынная низина, прежде чем я достигну оврага и маленькой деревни, в которой находились конюшни Пита. О дорогах в этих местах я имел самое смутное представление, и на любой из них меня могли перехватить. Я увидел впереди еще один проселок, выехал на него и двинулся рысью, подыскивая поляну в зарослях на другой стороне, когда низкая черная машина выскочила из-за дальнего поворота и направилась вверх по холму в мою сторону. Я резко развернул Адмирала к разросшейся живой изгороди, прежде чем нас успели заметить, и дал ему шенкелей.

Изгородь была слишком высока, и препятствие возникло перед скакуном слишком неожиданно. Но он сделал все, что мог, перепрыгнул путаницу колючей проволоки и молодых березок, тяжело продрался сквозь чащу и почти на коленях вскарабкался по обрывистому склону на расположенное на холме соседнее поле. Оно было вспахано и засеяно кормовой свеклой, и по нему трудно было двигаться, но я заставил скакуна идти легким галопом. Услышав позади скрежет тормозов, я оглянулся и увидел водителя черной машины: он пробирался через изгородь по следам Адмирала, но не решился меня преследовать, и я с радостью отметил, что в руках у него не было револьвера.

Зато у него в машине было радио. Через минуту всем таксистам будет известно мое местопребывание.

Я миновал еще одно поле, прежде чем соскочить с лошади и осмотреть раны Адмирала. К счастью, он отделался небольшими царапинами. Рваный порез на колене, из которого текла струйка крови, – вот и все, что было серьезного.

Похлопав его по шее и удивляясь спокойствию этого чуткого животного в самых трудных обстоятельствах, я ухватился за кожаный валик-ремень, которым он был обвязан поперек живота, и опять вскочил ему на спину. Попона порвалась, из нее был выдран прямоугольный кусок на одной стороне, но я решил не снимать ее, так как с ней было все же удобнее давать лошади шенкелей – ведь я умчался на неоседланном коне.

Мы миновали еще три-четыре поля, и пахотная земля стала уступать место зарослям папоротника, а впереди показался обширный заповедник государственного лесничества.

Деревья, большей частью хвойные, росли здесь в аккуратно разбитых квадратах с тропинками между секторами. Тропинки эти служили дорогами для лесников и просеками на случай пожара. Они приходились по одной на каждые полмили, и весь питомник напоминал шахматную доску.

Я планировал держаться юго-востока, но, взглянув на часы и на солнце, установил, что просеки ведут почти точно с севера на юг и с востока на запад. Я направил Адмирала к востоку, потом повернул направо к югу, потом опять налево к востоку и так боком, по-крабьи, стал пробираться через лес. Повернув опять к югу, я увидел, что пространство слева от меня занято молодыми посадками, деревца были по колено Адмиралу. Это не тревожило меня, пока я не заметил в ста ярдах красно-белую машину: вначале я подумал, что она идет прямо по посадкам.

Я остановил Адмирала. Вглядевшись, я увидел столбы и высокий проволочный забор, образующий границу между питомником и проезжей дорогой за ним.