Фаворит

Он еще не кончил, а я узнал этот голос. Вежливый тон сразу выдал его. Я слышал этот голос на мейденхедской дороге, он заманивал меня с лживой почтительностью в расставленную ловушку; это был водитель лошадиного фургона, Флетчер. Я взял его на заметку.

Внезапно, будто кто-то нажал в моем мозгу выключатель, перед глазами встало препятствие в Бристоле. Я ясно видел дождь, струившийся по моему лицу, серые предметы вокруг и водителя лошадиного фургона, срезавшего проволоку с препятствия, – он сворачивал ее и наматывал себе на руку.

Я видел еще что-то… но прежде, чем я смог определить, что именно, пришлось притормозить. Дорожный знак предписывал объезд. Я свернул с пустынного проселка на главное шоссе, попал в поток транспорта и начал искать указатели, по которым можно было бы определить, на каком я расстоянии от Брайтона. Через полмили я увидел столб. Одиннадцать миль. Двадцать минут езды до цели.

Я опять попытался вспомнить бристольское препятствие, но туман снова окутал мою память, и теперь я не был уверен, вспомню ли хоть что-нибудь. Мои пальцы непроизвольно ощупывали шрам на щеке, но это был жест, на котором я ловил себя уже не раз, и я не придал ему значения.

Всю дорогу до Брайтона я слушал хриплый голос. Тон его делался все более настойчивым и жестоким. Сначала мне казалось жутким подслушивать планы охоты на человека, объектом которой являлся я сам, но через несколько минут я к этому привык и почти перестал обращать внимание. Это чуть не обернулось для меня роковой ошибкой.

– У вас есть что сообщить, двадцать третий? – спросил хриплый шепот.

Ответа не было. Голос произнес более резко:

– Двадцать третий, Блейк, у вас есть что сообщить?

Я вернулся к действительности. Схватив микрофон, я повернул выключатель и сказал «нет» самым скучным и гнусавым голосом, какой только мог изобразить.

– В следующий раз отвечайте быстрее, – строго потребовал хриплый. Он, очевидно, проверял, все ли такси на своих постах, поскольку вызвал еще троих водителей и спросил, что они могут сообщить. Поворачивая выключатель, я благодарил небо за то, что мне не пришлось подражать голосу Блейка более чем на секунду, потому что всякая попытка вести разговор выдала бы меня. А пока что я слушал внимательней, чем прежде, все переговоры по радио.

Голос, по мере того как я привыкал к нему, начал приобретать для меня характерные очертания, покуда построение фраз и интонация не сложились в смутно знакомую манеру речи, обладателя которой я мучительно пытался вспомнить.

И я вспомнил. Теперь я наконец знал наверняка.

Можно составить план действий, который как будто бы исчерпывает все ваши возможности. А затем вам приходится делать гораздо, гораздо больше. Опять надо бросаться через пропасть… но пропасть стала намного шире. «Стяни все жилы, в бой пошли всю кровь, пусть в полный рост твой дух отважный встанет!»

Да, никто, кроме Шекспира, не умел столько выразить в нескольких словах!

Я въехал в предместье Брайтона, погруженный в глубокие размышления.

Глава 16

Таксист, расспрашивающий дорогу к главному полицейскому управлению, мог бы возбудить подозрения даже у кретина. Я поставил такси на боковой улице и пошел за угол спросить адрес в ближайшей лавке.

Это была табачная лавка, в ней было полно покупателей, поэтому я взял за пуговицу одного из них, пожилого человека с водянистыми глазами и в бумажной кепке. Он толково объяснил мне, как ехать, хотя часто шмыгал носом во время рассказа.

– У вас что, неприятности какие-нибудь? – поинтересовался он, оглядывая мой грязный костюм, пока я благодарил его.

– Потерял свою собаку, – сказал я, улыбаясь, придумав самый скучный повод, по которому можно беспокоить полицию.

Человек с водянистыми глазами больше не проявлял ко мне интереса. Я пошел к машине и увидел двух мальчишек, слушавших радио с разинутыми ртами. Я влез в такси, подмигнул им и сказал:

– Хорошенькая история для детской передачи, правда?

Их мордашки просветлели, они заулыбались.

Я отъехал. Хриплый голос говорил:

– …Любой ценой. Мне плевать, как вы это сделаете! Он не должен скрыться. Если не сможете поймать его живым, вы должны убить его. Только никаких выстрелов.

– Было бы надежнее, если бы вы позволили нам стрелять, сэр, – прозвучал вежливый голос Флетчера.

Действительно, недурной материал для детской передачи. Я кисло улыбнулся.

Следуя инструкциям человека с водянистыми глазами, я без труда нашел полицейское управление. Там уже зажгли свет. Я объехал здание кругом, нашел тихий переулок в ста ярдах от него и остановился у самой обочины. Включил подфарники и закрыл окна. Радио все еще работало, человек с хриплым голосом больше не мог сдерживать свою ярость. В последний момент я услышал, что он сдался и разрешил стрелять в меня, как только я покажусь. Сжав зубы, я вылез из машины и с силой захлопнул дверцу.

Контора «Такси Маркони», по моим расчетам, находилась не далее чем в полумиле отсюда. Я двинулся по направлению к ней, разыскивая по дороге телефон-автомат. Уличные фонари зажглись все сразу и бледно горели в сумеречном свете.