Фаворит

– Когда вы ели в последний раз? – спросил я, после того как девушка наконец положила салфетку.

– Не помню.

Я сказал:

– Мне хочется поцеловать вас.

– На ипподромах не предусмотрено удобств для женихов и невест, – ответила она. – Здесь только лошадиные фургоны.

– У нас целых десять минут, – сказал я. – Я участвую во втором заезде.

Мы забрались в лошадиный фургон Пита. Я сжал ее в объятиях, и на этот раз губы Кэт ответили мне. Десять минут пролетели, словно одна секунда. Я кинулся в весовую и надел свои цвета, оставив несколько ошарашенную Кэт на скамейке на самом солнцепеке. Я скакал в первый раз с тех пор, как закончилось дело дяди Джорджа. Я беспокойно огляделся в раздевалке, всматриваясь в хорошо знакомые лица и не желая верить, что кто-нибудь из них мог послужить причиной смерти Джо. Может быть, Лодж прав и я просто подсознательно не хотел этого знать? Мне ведь нравился когда-то и сам дядя Джордж. И теперь у меня не хватает духу увидеть, как под чьей-то дружелюбной маской обнаружится чудовище?..

Клем передал мне мою утяжеленную свинцом одежду. Я смотрел на его морщинистое лицо и думал: «Не ты. Нет, не ты».

Казалось предательством даже думать об этом, хотя кто, как не Клем, мог слышать и знать все. Ни одно мало-мальски важное сообщение не проходило мимо его ушей. Оракул – так звали его на ипподроме.

Увесистый толчок в спину прервал мои размышления.

– Ну как делишки, воробушек? – заорал Сэнди, останавливаясь и балансируя на одном колене седлом, к которому он пристегивал подпруги. – Как поживаешь, Шерлок?

– Вышел в отставку, – ухмыльнулся я.

– Нет, правда? После таких поразительных результатов?

– Я лучше займусь стипль-чезом. Меньше риска.

Дружелюбный взгляд Сэнди скользнул по шраму на моем лице.

– Занимайся на здоровье, приятель, – сказал он. – Только ты переменишь мнение, когда переломаешь столько костей, сколько я. – Он обернул подпругу вокруг седла, засунул под потник пряжки и, сдвинув шлем на затылок, пошел к выходу, и все головы оборачивались на его веселый голос, словно притянутые магнитом.

В другом конце раздевалки я заметил Дэна, повернувшегося ко мне спиной. Болтая с кем-то у ворот, он увидел, как мы с Кэт возвращаемся со стоянки лошадиных фургонов. Он хорошо разглядел наши сияющие лица, прежде чем мы заметили его, и ему не надо было никаких объяснений. Он поздравил Кэт двумя скупыми фразами, а мне не сказал ни слова.

Я прошел мимо него и вышел в паддок. Он последовал за мной. Все нормально, Пит тренировал наших лошадей, и нам обоим нужно было к нему.

При виде меня Пит бесцеремонно ляпнул:

– Алан, Кэт рассказала мне ваши новости. Отлично сработано!

Он удостоился свирепого взгляда от Дэна и поспешно перевел разговор на скачки. Но я уже не слышал его.

В десяти ярдах от нас высился могучий Клиффорд Тюдор, перекатывавший во рту сигару и отдававший приказы своим тренеру и жокею. «Странно, – подумал я, – как часто я натыкаюсь на этого человека». Я поглядел, как Тюдор совершает тяжелые, рубящие движения бронзовыми руками, чтобы лучше втолковать свои требования, и увидел, что молодой жокей, заменивший Джо, хмурит лоб в явной тревоге.

Я проследил за ним глазами до того места, где сэр Кресвелл Стамп, прежде чем занять свое официальное место в судейской ложе, наблюдал, как его сынок Дэвид усаживается в седло. У бровки толкались владельцы лошадей и тренеры, дающие инструкции и рассчитывающие свои ставки в последний момент. Скольких людей я здесь знал! И скольких любил… Кто же из них был оборотнем?

Пит помог мне взобраться на узкую спину Безнадежного, я помахал рукой Кэт, стоявшей за оградой паддока, и рысцой поехал к старту.

По дороге меня обогнал Дэн. Он повернул голову в мою сторону, когда поравнялся со мной, и холодно проронил:

– Будь ты проклят!

Он погнал свою лошадь дальше, чтобы у меня не было возможности ответить. Я и не собирался отвечать. Он или сумеет преодолеть в себе это, или нет, в любом случае я ничем не мог ему помочь.

В этом заезде было одиннадцать участников. Мы кружили на одном месте, пока помощник подтягивал подпруги, а стюард оглашал номера. Сэнди попросил разрешения спешиться, чтобы поправить седло, которое сбилось на холку по дороге к старту. Стартер кивнул, взглянул на свои часы и предупредил Сэнди, чтобы он не копался. Этот стартер терпеть не мог опозданий с началом заезда и нервничал по поводу малейшей задержки.

Сэнди отстегнул подпругу, подтянул седло на место и снова укрепил его. Я следил за ним, вместо того чтобы полностью сконцентрировать все внимание на Безнадежном, и то, что случилось, произошло исключительно по моей вине.

Служитель махнул перед носом моей лошади белым флажком, которым он должен был сигнализировать трибунам, что лошади готовы к старту. Мой скакун испугался, встал на дыбы, как цирковая лошадь, рванулся в сторону и сбросил меня на землю. Я упал плашмя на спину, перевернулся и увидел, что Безнадежный брыкнул задними ногами и помчался по скаковой дорожке.