Фаворит. Боярин

– Молчит Гришка. Всю жизнь был тот еще баламут и за языком не следил, а тут…

– Так-таки и молчит, аки на допросе?

– Отчего же, говорил-то он как раз много, да только все ни о чем. То былое вспоминал, то рассказывал, как они ляхам наваляли. Про девок травил. Он жених хоть куда, только вот жениться ни в какую не хочет. А чтобы чего лишнего… Даже если спросить – сам не замечаешь, как уж о другом речь идет.

– Выходит, не получилось у тебя ничего вызнать?

– Коли отпустишь, я полажу вокруг Замятлино и все вызнаю.

– А как же дружба?

– Тут дружбе предательства нет, княгиня. Иван как был мне другом, так им и остался. И я за него готов на многое, потому как будь иначе, и ты первой погнала бы взашей. Да только и ты мне не чужая теперь. Сына твоего Анюта своим молоком вскормила. Ты мне его в воспитание отдала. Не чужие вы нам. И вот так глядеть, как друг от дружки хоронитесь…

– Егор, – резко оборвала она его.

– Нет в том предательства, потому как ни он тебе, ни ты ему навредить не сможете, – продолжал гнуть свое сотенный.

– Иди уж. Соглядатай непутевый, – озлившись, отпустила его Лиза.

Вот странное дело. Вроде и говорят об Иване, от одной думы о котором у нее голова шла кругом да в животе разливалось тепло. А тут… Нет, что-то там под ложечкой екает, да по спине пробегает будоражащий холодок. Но вот того, былого, нет и в помине. И потому сидит в груди эдакое сожаление о чем-то утраченном – теплом, сладостном и желанном.

Она так и простояла у окна в задумчивости еще битый час. И, кажется, все время о чем-то думала. Вот только спроси о чем, не найдется с ответом.

– Елизавета Дмитриевна.

Лиза стремительно обернулась на раздавшийся за спиной голос и вперила внимательный взгляд в боярина Пятницкого. Странное дело. Извечный противник московской партии, усилившейся сегодня и получившей большинство не только в совете бояр, но и в малом вече. Но так уж выходило, что именно он ей был самым верным союзником. И началось это с самого ее возвращения.

Княгиня поначалу сильно удивилась подобному поведению, заподозрив неладное. И то, что он стал соратником Карпова, в пользу этого зрелого мужа никак не говорило. Хотя бы потому, что Лиза ничуть не исключала возможности, что Иван причастен к гибели князя. И это вполне объяснимо.

Только полная дурында не заметит, какое впечатление она производит на мужчину. И Лиза понимала – пусть с опозданием, но Иван наконец узрел в ней женщину. Хотя не позволял себе ни единого намека на особые знаки внимания. Причем случилось это, когда ее супруг был еще жив. И покойный ныне князь замечал эти взгляды, не дававшие ему спокойно жить.

Карпов вполне мог задумать и осуществить убийство Трубецкого. И тому было несколько причин. Одна из них – желание обладать ею. В эту же версию укладывалось то обстоятельство, что именно его стараниями вече призвало на стол великую княгиню Трубецкую. Может даже, брат пообещал отдать ему Лизу как разменную монету. Уж теперь-то у нее нет никаких иллюзий относительно политических игр.

Словом, не вызывал у нее доверия соратник Карпова, и все тут. И вдруг в его лице она обрела настоящего помощника и заступника. Всякий раз он выступал на ее стороне, осаживая даже москвичей, которые предпринимали попытки взнуздать княгиню. Хотя, казалось бы, куда дальше-то. У нее и власти-то, считай, никакой нет. Муж – тот, по крайней мере, во главе полков стоял. А тут приняли решение, что для командования войсками ей надлежит выбрать посадника.

– И что там, Ефим Ильич? – спросила она у Пятницкого.

– Постановило вече, что ты, княгиня, можешь к нему обращаться через своего посадника и выносить на обсуждение вопросы, касаемые разных сторон жизни и бытия господина Пскова.

У Лизы даже глазки загорелись. Получилось! У нее получилось! Веками в Новгороде и Пскове только и делали, что урезали права князей, обкладывая их обязанностями. Дошло до того, что и войском князь сам командовать не мог. Решение обязательно должно быть принято вместе с двумя посадниками. Причем если эти двое могли заблокировать любой его приказ, то князь им противиться не мог. И тут…

Предложение исходило не от нее, пусть она и могла присутствовать на совете бояр. Как ни странно, но об этом заговорил Пятницкий, рассыпавшись пространной и рассудительной речью. Суть была проста. Ранее князь мог издавать указы лишь в некоторых областях и в случае войны.

В военном походе посадники при войске получали только совещательный голос. Решение отныне должно быть исключительно за князем либо его посадником, коему вверялось войско. Выгоды единоначалия прекрасно проявились в битве при Бобровне.

Княгиня получала право обращаться непосредственно к вече через своего посадника и выносить на обсуждение любые вопросы. Предложения те могут быть приняты не менее чем тремя четвертями голосов вечевиков. Для отмены достаточно простого большинства.