Фаворит из будущего

Все, кто видел это восхождение, мигом захотели научиться также. Среди них был и тринадцатилетний Сашка Чернышев. Неделя упорных тренировок, благо были каникулы, и не надо было отвлекаться на домашние задания и школу, и парень тоже пошел по дереву. Потом в Интернете он увидел, что так поднимаются на пальмы сборщики кокосов.

Александр подошел к столбу. Дотронулся рукой до гладко обструганного дерева.

– Гладкий барин столб то! Не дастся просто так. На чин не посмотрит, – тщедушный старичок с редкой бородкой и острым кадыком недобро смотрел на Чернышева.

– Чину не подастся, а ум над ним викторию будет праздновать, – парень сбросил с себя тяжелые армейские ботинки.

Носки давно протерлись, поэтому он их заменил чем-то на манер портянок.

– Глядь, какие у барина сапоги чудные, – раздалось где-то сбоку.

Мороз тут же ожег голые ступни. Не теряя времени Александр схватился двумя руками за столб, уперся в него правой ногой.

«Поехали!» – скомандовал он себе и с силой оттолкнулся от земли левой ногой.

Тело вспомнило нужную синхронность движения. Толчок правой ногой – перехватываешь столб левой рукой – шаг левой – перехватываешь столб правой рукой. Главное, чтобы в любо момент времени о дерево упирались или держались три конечности.

Один шаг, другой, третий. За спиной, внизу раздались удивленные возгласы.

– Во дает!

– Аки по ступеням идет!

Вот и смазанная салом поверхность. Александр отлично понимал, что его рука тут же соскользнет, когда будет удерживать тело. Тогда неминуемое падение спиной вниз с десятиметровой высоты. Чернышев задрал голову. В двух метрах от него, на колесе от телеги лежал связанный поросенок. Очевидно, зверюшку хорошо прихватил мороз, потому что она лежала с закрытыми глазами и не подавала никаких признаков жизни.

«Далеко, не допрыгну до колеса», – Александр осторожно схватился левой рукой на границе скользкой и не скользкой частей столба.

Переставил правую ногу. Взгляд лихорадочно выискивал хоть какое-то углубление или выпуклость, за которые можно было уцепиться. Тщетно! Но зато парень усмотрел другое. Предыдущие претенденты на нежную поросятинку в своих попытках первый метр смазанной салом поверхности довольно основательно вытерли. Чернышев рискнул, и его правая рука уцепилась за лоснящуюся на солнце поверхность. Тут же последовал следующий шаг. Ладонь заскользила по дереву. Александр судорожно сжал кисть, впиваясь ногтями в дерево. Помогло. Но до вершины было еще полтора метра, и парень понимал, что дальше и ногти не помогут.

«Эх, еще левой и правой рукой по разу ухватиться, а там можно было и колесо достать. Б…дь!» – Чернышев смачно выругался.

– Барин! Чуток осталси! – снизу раздался крик Герасима. – Поднатужься!

Ему вспомнился берег Днепра, залитый теплом летнего солнца, ватага пацанов, отполированный до блеска ствол дерева. Вот он подходит к нему, плюет для лучшего сцепления на ладошки рук и…

Он понял, что нужно делать! Мороз ему поможет!

Александр быстро поднес левую руку к лицу. Несколько раз, сильно давя языком, лизнул ее ладонь. Тут же ее схватился за столб. Пятнадцатиградусный мороз тут же сделал свое дело, вмиг превратив тонкий слой слюны в корочку льда. Корочку-клей! Чернышев сделал шаг. Опять та же операция, только с правой рукой. Еще шаг. Боль огнем ожгла левую ладонь, когда он отрывал ее от столба. Но то не имело никакого значения. До колеса оставалось меньше метра. Александр прыгнул к нему, оттолкнувшись ногой.

Мгновение и руки вцепились в спицы колеса.

«Спасибо ребятам из ДНР за физподготовку», – парень подтянулся и ловко обвил ногами столб. Продолжая держаться левой рукой за колесо, он правой от него отвязал конец веревки с поросенком и под крики толп соскользнул вниз.

– Виват, господин Чернышев! – Григорий Половцев пожал ему руку и заставив того скривиться от боли.

– Ай да барин! – восторженно тараторил Герасим, привычно пакуя поросенка в мешок.

Тот неожиданно истошно завизжал.

– Ты гляди, ожил! – изумленно воскликнул Александр.

– Ничаво! Долгонько ему не визжать! – Герасим с довольной улыбкой похлопал рукой по мешку. Знатная получится буженинка!

* * *

Санкт-Петербург, Временный деревянный Зимний дворец Елизаветы Петровны. 10 (22 марта) 1761 года

– Вань, чую, помру я скоро, – императрица Российской империи Елизавета Петровна произнесла эти слова тихо, не открывая глаз.

– Душа моя, даст Бог, ты еще долго будешь царствовать. Ты уже третий день хорошо себя чувствуешь, – Иван Шувалов, высокий статный тридцати трехлетний ее любовник, нежно погладил царственную длань, запястье которой было усыпано белыми отметинами – шрамами от проколов для кровопускания.

– Не даст, я чувствую. Как быстро жизнь пролетела! Ох, быстро. Так много не успела сделать. И война с Фридрихом не окончена. Чую, и остыть не успею, а Петька уже замириться с ним. Все понапрасну станет.