Фавориты императорского двора. От Василия Голицына до Матильды Кшесинской

Ссорясь с Орловым, а потом с Потемкиным, Екатерина находила утешение у менее своенравных и взыскательных фаворитов. Одним из них — Александр Семенович Васильчиков. Его, как и Потемкина, Екатерина заметила, когда он стоял в карауле в Царском Селе. Прусский посланник Сольмс писал в Берлин: «Не могу более сдерживаться и не сообщить Вашему Величеству об интересном событии, которое только что случилось при этом дворе. Отсутствие графа Орлова обнаружило весьма естественное, но тем не менее неожиданное обстоятельство: Ее Величество нашла возможным обойтись без него, изменить свои чувства к нему и перенести свое расположение на другой предмет. Конногвардейский корнет Васильчиков, случайно отправленный с небольшим отрядом в Царское Село для несения караулов, привлек внимание своей государыни, совершенно неожиданно для всех, потому что в его наружности не было ничего особенного, да и сам он никогда не старался выдвинуться и в обществе очень мало известен. При переезде царского двора из Царского Села в Петергоф Ее Величество в первый раз показала ему знак своего расположения, подарив золотую табакерку за исправное содержание караулов. Этому случаю не придали никакого значения, однако частые посещения Васильчиковым Петергофа, заботливость, с которой она спешила отличить его от других, более спокойное и веселое расположение ее духа со времени удаления Орлова, неудовольствие родных и друзей последнего, наконец множество других мелких обстоятельств открыли глаза царедворцам. Хотя до сих пор все держится в тайне, никто из приближенных не сомневается, что Васильчиков находится уже в полной милости у императрицы; в этом убедились особенно с того дня, когда он был пожалован камер-юнкером».

Александр Семенович Васильчиков

Посла того как в жизни Екатерины появился Потемкин, Васильчиков получил пенсию 20 тысяч рублей и еще 50 тысяч на устройство дома в Москве. Прославился как коллекционер живописи, так и не женился, и умер, завещав все свое состояние племяннице.

Короткий роман случился у императрицы с ее кабинет-секретарем графом Петром Васильевичем Завадовским. Петр Васильевич служил графу Румянцеву, в 1775 году сопровождал его в Санкт-Петербург, где его представили императрице. Но «фавор» его был коротким — через год, вследствие интриг Потемкина и княгини Дашковой, его удалили от Двора.

Петр Васильевич Завадовский

С годами Екатерина, взявшая на себя роль просветительницы России, стала увлекаться просвещением своих юных фаворитов, мечтая «вылепить» из них идеального человека.

Ее первый «педагогический опыт» — красавец серб Семен Гаврилович Зорич, храбрый гусар, участник первой русско-турецкой войны, в 1775 году вернувшийся в Россию и ставший адъютантом Потемкина. По его протекции Зорича представили Екатерине II и в августе 1777 года он уже пожалован во флигель-адъютанты к императрице, месяцем позже произведен в генерал-майоры и назначен шефом Ахтырского гусарского полка. Но Екатерина вскоре разочаровалась в своем «протеже», Зорич не желал совершенствовать свой ум и душу, а проводил все дни за игрой в карты. Он был уволен в отставку с большим вознаграждением, пожалован 7 тысячами крестьян и поселился в подаренном ему Екатериной II местечке Шклове. Однако, видимо, уроки Екатерины все же не пропали даром, а, хоть и краткое, пребывание при Дворе «пообтесало» лихого рубаку. Недалеко от своего имения на собственные средства он основал Шкловское благородное училище и завел в своем имении крепостной театр.

Семен Гаврилович Зорич

Вторую попытку Екатерина предприняла с Иваном Николаевичем Римским-Корсаковым. Он также был военным: начинал службу в Кирасирском полку и участвовал в Польской кампании. Также один из ставленников Потемкина, Римский-Корсаков 1 июня 1778 года назначается флигель-адъютантом к императрице, затем произведен в действительные камергеры, генерал-майоры и в генерал-адъютанты, а польский король Станислав Понятовский пожаловал ему орден Белого Орла. Восхищенная его красотой Екатерина писала Гримму, что Корсаков «никогда… не делал жеста или движения, которое не было бы полно благородства и грации». И добавляла: «Он сияет, как солнце, и разливает свой блеск вокруг себя», и полагала, что его «следовало бы брать, как модель, всем скульпторам, живописцам; все поэты должны воспевать красоту Римского-Корсакова». Кроме того, он обладал хорошим голосом и так прекрасно играл на скрипке, что, по словам Екатерины, «все — не только люди, но и животные — заслушиваются его игрой». Разочарование оказалось еще болезненнее, Иван Николаевич не только был кутилой, он еще и приударял за придворными дамами, и в октябре 1779 года его удалили от Двора.

Иван Николаевич Римский-Корсаков