Фаворские. Жизнь семьи университетского профессора. 1890-1953. Воспоминания

Алеша прислал нам свои маленькие фотографии: в выгоревшей гимнастерке, с пилоткой на коротко стриженой голове, на груди приколота медаль «За оборону Ленинграда». Он не был таким худым и не имел такого измученного вида, как на фотографии, которую он нам прислал в начале войны, но выражение лица у него было совсем не такое, как у нашего довоенного Алеши. Не было той мягкости и ласки, к которым мы привыкли, оно было строже, увереннее и более суровым. Он писал нам, что стал кандидатом партии, как это произошло, обещал объяснить при свидании.

Как я уже писала, в Боровом жил известный минеролог и геохимик академик В. И. Вернадский. Он знал Алешу и стал говорить Алексею Евграфовичу, что Алеша уже два года воюет, что пора хлопотать, чтобы его демобилизовали. В конце лета Алексей Евграфович раза два ходил со мной на дачу № 37, где жил Владимир Иванович, и они обдумывали и редактировали письмо в соответствующую военную организацию. В это время Алеша закончил свое обучение на КУКСе и вернулся в часть.

Этим летом мы, как и раньше, ходили за малиной на горелые горы, а в конце лета несколько раз ходили собирать плоды шиповника. В Боровом в лесах росло много кустов шиповника, различных его сортов. Больше всего его мы находили неподалеку от «горелых гор», в лощинах, поросших редким лесом и зарослями шиповника с особенно крупными плодами. Шиповник этот мы сушили и зимой заваривали его и пили, главным образом Мария Маркеловна и отчасти Алексей Евграфович. Ирина не была лично заинтересована в шиповнике (детям в качестве витаминов мы давали морковный сок) и не ходила его собирать, этим занимались мы с Олей. Хотя дорога туда была столь же длинной, как и на «горелые горы», собирать шиповник было много быстрее, и потому все путешествие занимало немного времени, поэтому не надо было выходить так рано, как за ягодами. Раз пошли мы с Олей уже после обеда, время было осеннее, темнело довольно рано, и обратно нам пришлось торопиться. Кода мы подошли к спуску с большой горы, о которой я раньше писала, Оля схватила меня за руку, и мы помчались вниз бегом. Несмотря на мои пятьдесят три года, я без труда совершила этот головокружительный спуск.

Наступала осень, надо было позаботиться о дровах. Война продолжалась, фронт требовал все новых пополнений. В Боровом оставалось все меньше и меньше трудоспособных мужчин, и нам предложили самим обеспечить себя топливом, то есть пойти в заповедник, выписать и оплатить там необходимые тридцать килограммов дров, найти лесника, чтобы он указал, где нам можно пилить отпущенный нам сухостой и ветровал, затем спилить их и привезти домой. Я отправилась в заповедник, получила соответствующую бумажку и узнала, где мне искать лесника.

На следующее утро отправилась я искать жилище лесника, которое оказалось далеко в лесу Я пришла рано и застала лесника дома. Как и все рабочие, теперь лесником была назначена женщина-казашка. Я застала ее за завтраком. Она сама и ее дети сидели по-турецки на полу, перед ними на подстилке стояли пиалы с чаем, лежал хлеб и еще какая-то еда. Кончив завтрак, лесничиха пошла со мной в лес, на тот участок, где нам надлежало пилить дрова. Это оказалось неблизко, в довольно редком березовом лесу. Показав мне, какие деревья и где можно будет валить, лесничиха ушла по своим делам. Я осталась одна в лесу, далеко от всякого жилья, в лесу — ни души, ни человека, ни зверя, даже птиц никаких не слышно, тишина полная, осенняя тишина. Березы уже многие облетели, трава поблекла, на ней желтели опавшие листья. Уже были заморозки; в лесу еще много грибов — солянушек, поганок, все они тронуты морозом, стояли с наклоненными, как бы надломленными головками; кое-где еще краснели ягоды шиповника.

Иду домой по дороге, колея ее едва заметна в осенней траве. Иду и смотрю по сторонам, места незнакомые, ищу каких-нибудь примет, чтобы найти потом нужное место, когда поведу сюда своих пильщиков — Олю и Тоню. Далеко, оказалось, я зашла, даже к обеду не успела прийти, опоздала. На следующий день сразу после завтрака я снова пошла в лес, чтобы получше познакомиться с дорогой и указанным мне участком леса. Дорогу я нашла сразу, прийдя на место, я стала искать, какие же деревья нам можно будет пилить, искать сухостой и ветровал, стала стаскивать в одно место поваленные березки, отдельные толстые сучья. Желая немного отдохнуть, я хотела посидеть на толстом сосновом пне. Подойдя к нему поближе, я увидела за слегка отставшей толстой корой каких-то насекомых. Осторожно отодрав кусок коры, я обнаружила никогда не виданных мной громадных ос, раз в десять больше обычных, это были, конечно, не осы, а шершни, спрятавшиеся за кору на зиму. Они были совсем сонные, еле шевелились, так что я спокойно могла взять их в руки и рассмотреть. Летом встреча с такой чудовищной «осой» небезопасна. Я положила их обратно в их убежище и закрыла корой.