Фаза ингибиторов

Я замедлил шаг. К моему удивлению, капсула выглядела крупнее, темнее и более зловеще, чем можно было судить по сделанным с орбиты сканам. Из космоса она воспринималась как ясная тактическая цель – упавший металлический объект с полезным содержимым внутри. Это вовсе не означало, что мы ничем не рисковали. Поводов для беспокойства имелось достаточно – от возможности обнаружения наших действий до того, что находящиеся в капсуле окажутся мертвы или разработанный Любовью протокол захвата не сработает так, как ожидалось. Я знал лишь одно: моя команда готова ко всему, и если миссия потерпит неудачу, то вовсе не из-за небрежности с нашей стороны. Однако при всем при этом я оказался не готов к облику капсулы, которая пребывала в задумчивой неподвижности, будто ожидая нашего появления.

Надежда и Любовь обогнули капсулу сзади, а я подошел к ней чуть ближе. Пока что никаких неприятных сюрпризов не случилось. Если бы капсула упала, зарывшись люком в песок, у нас возникли бы проблемы. Пришлось бы откапывать ее посреди бури, а потом убирать за собой все следы, заботясь о том, чтобы пыль не попала в шлюз. Сканы позволяли надеяться на лучшее, но сомнения оставались.

Я посветил на корпус капсулы фонарями, расположенными на запястье и в шлеме, и мгновение спустя остальные тоже включили фонари, что на первый взгляд выглядело необдуманным, но изначально входило в наш план. Пока продолжается буря и полуденное небо кажется черным, будто в полночь, обнаружить нас никто не сможет.

Учитывая, с какой скоростью входила в атмосферу и садилась капсула, она пребывала в отличном состоянии. Возле узкого конца ее корпуса, имевшего в грубом приближении коническую форму, мигал маячок. Передатчик продолжал издавать убаюкивающий двухтональный сигнал. Люк шлюза был полностью виден, но находился достаточно невысоко, так что добраться до него можно было без проблем.

Собственно, вряд ли капсула могла расположиться удачнее.

– Любовь? – спросил я.

– Готова.

– Надежда?

– Готов.

– Действуем.

Я закрепил на поверхности капсулы магнитную присоску, в которой находился управляющий механизм для этого типа шлюза. Мы испытывали его на захваченных у сочленителей трофеях, и не было никаких причин ожидать, что он не сработает. Но все же я невольно напрягся, глядя, как огоньки на присоске меняют цвет с красного на зеленый и шлюз со скрежетом открывается, превозмогая натиск бури.

Оставив присоску на месте, мы забрались в шлюз, лишь в последний момент сложив ходули. Было тесно, но нас к этому готовили, и мы знали, что поместимся в шлюзе все трое.

Конструкция шлюза выглядела грубой, но вполне надежной. Закрылся внешний люк, и автоматика заполнила камеру воздухом из резервуаров капсулы. Через две минуты наши скафандры определили давление в одну стандартную атмосферу и люк открылся в тускло освещенное красным нутро.

Я шел первым, освещая фонарем тесное пространство капсулы. В ней имелся лишь один отсек, на изогнутых стенах которого висели в похожей на гамаки паутине шестеро перешедших на сторону сочленителей новобранцев. Между гамаками располагались иллюминаторы, какие-то элементарные приборы и устройства жизнеобеспечения.

Свет моего фонаря упал на лица новобранцев, которые были то ли без сознания, то ли мертвы. Скафандры на них отсутствовали, имелись лишь прозрачные пластиковые маски, закрывающие нос и рот. Глаза были закрыты. Казалось, эти люди безмятежно спят.

– Твой ход, Любовь.

Распаковав свои медицинские диагностические устройства, она принялась закреплять нейросканеры на головах и анализаторы крови на запястьях. Устройства провели быстрое сканирование, взяли анализы и проделали расчеты, и по дисплеям на запястье и в шлеме Любви побежали строчки результатов.

– Все живы.

– Почему они без сознания? – спросил я.

Любовь указала на введенные в тела катетеры:

– Их погрузили в глубокую искусственную кому, чтобы сократить потребление бортовых ресурсов. Они знали, что им предстоит долгое ожидание на поверхности, и заранее подготовились. Кома не столь эффективна, как анабиоз, но ее намного проще создать.

– Они уже стали пауками? – спросил Надежда.

– Именно так.

Не всех новобранцев, переходивших на сторону сочленителей, коснулось Транспросвещение. Некоторые были лишь заблудшими паломниками, убежденными, что на поверхности Марса их ждет лучшая жизнь. Но в данном случае, если верить устройствам Любви, все шестеро были надлежащим образом обработаны и готовы вступить в армию Галианы. Их нервная система необратимо изменилась, и каждый предвкушал все радости жизни среди сочленителей.

– Нейросвязь? – спросил я.

– Минимальная, – ответила Любовь. – Если бы они разогнали свои мозги до обычной для сочленителей частоты, то вскоре выжгли бы все, что еще осталось в здешней системе жизнеобеспечения.

– Выбери наиболее подходящего кандидата, – сказал я. – И другого – на роль жертвы.

Выбирать особо не пришлось. Все шестеро были примерно одинакового телосложения и возраста, но одному из них предстояло стать носителем, а еще одному – подставной фигурой, чтобы скрыть следы использования нами шлюза.