Фаза ингибиторов

Мы приближались к планете со стороны эклиптики. Внизу, наклонившись к нам северным полюсом, вращался зелено-голубой шар – по большей части водный мир, но наклона его оси хватало для сезонных изменений климата и погоды. Северный и южный полюсы были покрыты маленькими ледяными шапками с неровными краями; они ярко сверкали, будто вдавленные в планету осколки зеркала. Шапки занимали лишь около пяти процентов ее поверхности; еще пять процентов были отданы россыпи островов, по большей части объединенных в цепочки архипелагов и сосредоточенных преимущественно в северных широтах. Острова эти возникали вследствие вулканической активности вокруг слабых мест в коре планеты, затем подвергаясь медленной эрозии и вновь уходя в океан. Очень немногим из них было больше десяти миллионов лет, и жизнь на них почти отсутствовала. Насколько нам было известно, людям удавалось найти приют только на этих засушливых камнях, да и то крайне ненадолго. Впрочем, наши датчики не улавливали никаких признаков технологии, которые могли бы свидетельствовать о продолжающемся человеческом присутствии.

– Прекрасная планета, – заметил я.

– Рада, что ты так считаешь. И тебя ничто в ней не удивляет? Не кажется знакомым?

Сидра затронула больное место, о существовании которого я узнал только сейчас.

– Я наверняка видел похожие водные планеты. Видел изображения, экспериментальные данные. Может, даже бывал на планете вроде этой когда-то давно. Но я не помню никаких подробностей. Если и были воспоминания, то стерлись подчистую, как и о моем пребывании на Марсе.

– Но если бы ты уже бывал на Арарате, то вспомнил бы?

– Думаю, да.

– Ты был здесь, – прямо заявила Сидра. – Как и я. Для нас обоих это второй раз.

– Ты же говорила, что раньше я тут быть никак не мог.

Арарат почти ощутимо увеличивался в размерах с каждой минутой. «Коса» искусно корректировала курс, уточняя траекторию посадки.

– Если бы ты знал правду, тебе бы это ничем не помогло. Знай ты в полной мере о том, что тут произошло, возможно, не захотел бы возвращаться.

– С чего бы это? – рассердился я. – Давай начистоту, Сидра. Меня не интересуют твои идеи насчет того, какая версия правды должна меня устраивать. Начнем с закономерного вопроса: зачем, черт побери, я пытался бы связаться с братом, о котором даже ничего не знал?

– Тогда ты знал. Может, подсознательно, но знал, что именно здесь ты сможешь хоть как-то примириться с Невилом. Наверняка в то время ты уже хотел полностью забыть о прошлом, о том, что сделало тебя тем, кто ты есть, – о преступлениях и славе, о войне на Марсе. Но если все еще сомневаешься, задай себе вопрос, Клавэйн: каким образом я отыскала тебя в Солнечном Доле? Ответ прост: до того как я попыталась добраться до Невила, ты здесь уже побывал. Ты встречался с жонглерами, надеясь, что они помогут связаться с братом. И ты оставил едва заметный след. Найти Невила мне не удалось, но эхо твоего пребывания еще оставалось, оно в достаточной степени рассказало о твоих намерениях, чтобы привести меня в Солнечный Дол.

– Боюсь, это всего лишь очередная твоя ложь.

– Зачем мне лгать? – Во взгляде Сидры промелькнуло едва заметное сочувствие. – Думаю, ты и сам на каком-то уровне все помнишь. Яркое небо и серо-зеленые моря. Жжение от морской воды в глазах. Соленый вкус водорослей. Море пытается растворить любую человеческую машину, любое человеческое орудие. Ты становишься частью биомассы, входя обнаженным в чужое море…

Я ощутил, мою грудь сжимает нарастающий страх.

Страх утонуть.

– Хватит!

– Свои воспоминания о Марсе ты заблокировал преднамеренно. Я сумела преодолеть эту блокаду, действуя медленно и упорно. Но то, что произошло на Арарате, – событие совсем иного порядка. Возможно, пережитое там нанесло тебе такую сильную травму, что практически не отпечаталось в памяти. Море помнит о твоем визите намного больше, чем ты сам.

– Я совершил с братом нечто ужасное? – хрипло проговорил я. – Нечто такое, что едва не умер, когда пытался с ним здесь связаться?

– Будем надеяться, что время лечит, – ответила Сидра.

Пока мы подлетали к Арарату, волки нам не досаждали. Они наверняка были повсюду вокруг, частью рассеявшись по системе, а частью собравшись среди обломков спутника планеты, как и в Ржавом Поясе. Но мы оставались максимально темными, холодными и бесшумными. Вход в атмосферу Арарата был нежен, как поцелуй новой возлюбленной, – без каких-либо возмущений, ударных волн или тепловых вспышек. Столь же гладко и незаметно мы опустились к водной поверхности.