Фаза ингибиторов

Любовь сделала выбор и сообщила о нем.

– Действуй, – сказал я.

Она извлекла новое оборудование – похожее на каркас короны устройство, которое надела на череп женщины средних лет. Вокруг короны на равных расстояниях располагались желтые шишечки наноинъекторов, им предстояло вступить в сражение с аппаратурой сочленителей. Их неоднократно испытывали, и они оставляли после себя лишь микроскопические повреждения. Но сам процесс был достаточно хлопотным.

– Оружие на изготовку, – сказал Надежда.

Мы достали маленькие полуавтоматические пистолеты, приготовившись убить любого из пяти остальных сочленителей при малейшей реакции на производимую с шестым процедуру. Устройства, прикрепленные снаружи к нашим скафандрам, должны были блокировать или глушить нейросвязь ближнего радиуса действия, но они ни разу не испытывались в полевых условиях.

– Мы готовы, – сообщила Любовь.

– Продолжай, – велел я.

Она отдала команду через наручный интерфейс, и корона вонзила свои желтые клыки в череп. Реакция не заставила себя ждать – женщина дернулась, приходя в себя, ее глаза широко раскрылись, полные ужаса. Сочленительские системы обнаружили атаку и повысили уровень мозговой активности своей носительницы.

На высоком властном лбу женщины выступил пот.

Ничего иного мы не ожидали. Вводя в череп нанотерапевтические устройства, корона блокировала нейромоторику посредством множества электрических и химических импульсов. Женщина побледнела и замерла со все так же широко раскрытыми глазами. Зрачки сузились, мышцы напряглись.

– Она пытается предупредить остальных, – холодно проговорила Любовь. – Но сигналы блокируются. Ее приятели видят лишь обычный служебный фон.

– Состояние? – спросил я.

– Есть вход. Барьер первого уровня преодолен. Второй уровень начинает поддаваться.

– Она задыхается, – сообщил Надежда.

Глаза женщины выпучились, маска затуманилась от пара.

– Идет переключение с автономного режима на наше управление, – объяснила Любовь. – Ничего, выдержит.

– Состояние защиты второго уровня? – спросил я.

– Пройдена. Начато преодоление третьего уровня.

– Непростой этап, – заметил Надежда.

– Только не для нас, – улыбнулся я.

– Все, она наша, – сказала Любовь.

Мы по-прежнему держали наготове оружие. Я сжал рукоятку пистолета, глядя, как Любовь снимает корону. Она вгляделась в кожу на черепе женщины, но не смогла обнаружить следы проколов.

– Выглядит неплохо, – прокомментировал я.

Женщина расслабилась, впав в забытье. Введенные в ее организм препараты гарантировали, что она не будет ничего помнить об этом эпизоде, даже если полностью придет в себя. Я знал, что, сделав свое дело, они распадутся, оставив лишь обычные продукты метаболизма. К тому времени, когда сочленители, возможно, проявят интерес к биохимии этой женщины, останавливать протокол захвата будет уже поздно. А как только она вступит в контакт по нейросвязи с другим сочленителем или с любой из их систем, заражение продолжится.

Мониторы на головах улавливали лишь обычный фон, так что теперь их можно было безопасно снять. Любовь оставила монитор только на голове мужчины, которого она выбрала для выхода в шлюз. Монитор должен был помешать сочленителю подать сигнал тревоги, когда его подвергнут эвтаназии.

– Мне это не особо по душе, – сказала она.

– Нам тоже, – ответил Надежда. – Но те, кто планировал операцию, рассмотрели все возможности, и иного решения проблемы попросту не нашлось.

Я хлопнул Любовь по плечу:

– Ты отлично справилась.

Она ввела мужчине препарат, который имитировал смерть от удушья в вакууме. Дождавшись, когда тот подействует, собрала свою медицинскую аппаратуру.

– Ничего не забудь, – велел я.

Любовь тщательно оглядела отсек:

– Все чисто.

Мы закончили. Пора было уходить, пока нас еще прикрывала буря.

Любовь вышла первой, уведя мужчину в шлюз. Мы с Надеждой последовали за ней, как только шлюз завершил цикл разгерметизации. Выдвинув ходули, мы оттащили тело от капсулы шагов на десять и оставили лежать лицом вниз. Любовь сняла с него монитор.

Мертвец служил единственной цели – скрыть использование нами шлюза. Все расчеты показывали, что при открытом внешнем люке невозможно помешать проникновению пыли внутрь. Найдя подобного рода следы, сочленители поняли бы, что шлюз открывали снаружи – скорее всего, в то время, когда из-за бури ничего не было видно, и проявили бы большую осторожность при наборе новых рекрутов. Оставался только один вариант: создать видимость, будто кто-то пытался покинуть капсулу без скафандра. Если верить нашим аналитикам, такое иногда случалось. Новоиспеченные рекруты теряли ориентацию или впадали в горячечную эйфорию, начисто забывая о риске.

Больше мы ничего сделать не могли. Сняв магнитную присоску, я позволил шлюзу закрыться, а затем, в последний раз взглянув на труп, мы втроем скрылись за завесой бури.