Фея-Крёстная желает замуж

Чариусу едва хватает сил, чтобы спустить вниз громадный фолиант…

От волнения дрожат руки и сохнет во рту.

Однако он всё равно сначала бережно отряхивает пыль с покрытой густым мхом обложки, и лишь потом, прерывающимся голосом спрашивает:

— Где же оно?

— Подыми обложку, — говорит книга, и как только Чариус выполняет просьбу, бодро шелестит страницами. И вот, наконец, останавливается на старинном рецепте.

Ингредиенты, конечно, непростые и весьма редкие, но раздобыть можно. Это воодушевляет Чариуса, но ровно до той поры, пока он не дочитывает до конца…

— … пыльца с крыльев феи!

Надежда вспыхивает и гаснет, как прогоревшая свеча…

— Где же мне взять её? Да и потом — феи ведь погибают, если с их крыльев стереть пыльцу.

— Тебе придётся выбирать — или получить красоту и встретиться со своей феей, но для этого убить другую. Или не убивать, но никогда не узнать счастья любви…

Он мотает головой:

— Нет! Я не могу… Погубить живое существо…

Книга переходит на вкрадчивый шёпот:

— Феи, как и колдуны, живут долго, но так же, как и те, стареют и умирают. Найди фею постарше, тогда не жалко будет забрать у неё пыльцу. Ведь ей всё равно осталось нет ничего…

И как бы ему не претит такая идея, другого выхода он не видит — страсть сжигает и лишает рассудка.

Поэтому колеблется Чариус недолго и, сглотнув ком, произносит:

— Хорошо… Как мне её найти — немолодую фею?

— Найди принцессу, поглупее да покапризнее, и потребуй, чтобы она позвала свою крёстную. У всех принцесс крёстные — феи. Разве ты забыл? Ведь на днях в академию поступила препротивная принцесса…

Хмурус снова горько усмехается. Поднимает тростинку, швыряет подальше. Ветер подхватывает ту и колышет, как лодочку. Облизывает губы, прикрывает глаза и откидывается, упираясь затылком в стену. Так, должно быть, легче рассказывать.

— Он всё тщательно продумал. Оставить ученицу после занятий для преподавателя труда не составило. Последняя пара закончилась поздно, за окном уже висела густая вуаль ночи.

Услышав его требование остаться, юная принцесска вскинула испуганные глаза.

Он ненавидел принцесс. За кукольные личики. За невинный взгляд цвета лазури. За солнце, запутавшееся в их локонах. За фарфоровую белизну кожи.

Эта, пожалуй, худшая из всех — слишком хороша.

А думает о нём, поди, чёрт-те что. Он отлично слышал, как студенточки шепчутся у него на лекциях, наделяя его эпитетами вроде «упырь», «мрачный хмырь», «зеленомордый»…

…Для пущего эффекта — захлопнуть дверь заклинанием.

А её глаза наоборот распахиваются, светлеют от ужаса. Она судорожно сжимает сумку, из которой вот-вот посыплются учебники.

— Я ч-что с-сделала н-не т-так… — лепечет, отступая к стене.

— Ты ещё ничего не сделала, — он напирает, давит, ему надо, чтобы она обязательно согласилась, — но можешь сделать.

Принцесска часто-часто кивает, золотистые кудряшки подпрыгивают испуганными пружинками.

— Я всё-всё сделаю, только не убивайте меня… — шепчет она.